Замок янтарной розы. Книга 2
Шрифт:
Отчаянный план, как и все его планы – дерзкий и совершенно сумасшедший! Конечно, в комнате полумрак, ниша в самой глубине, затаилась в обрамлении книжных шкафов так, что вовсе не на виду… и всё же. Безумие!
Безумие – прижиматься так сильно в темноте. Безумие – ощущать, как бережно и в то же время горячо прикосновение пальцев к обнажённой спине, запутавшихся в моих волосах. Безумие – чувствовать его губы на виске. Принимать ритм его дыхания под грудью как свой. Таять от нежности.
– Ты все свои юбки втащила? – смеётся в темноте
Бросаю смущённый взгляд вниз. Не вижу ничего. Вожусь в его руках, как пойманная птица в силках, пытаюсь хоть немного выпутаться – с тем же успехом. Хмыкнув, охотник даёт мне всего только иллюзию свободы. Я смогла неловко повернуться к нему спиной, чтобы оценить масштаб бедствия и проверить, точно ли штора плотно задёрнута, а волны сверкающей материи – надёжно спрятаны за ней. Крепкое объятие на талии намекает, что дальше этих трепыханий сфера моей свободы не распространяется, и притягивают ещё ближе – до звёздочек в глазах и сбитого напрочь дыхания.
Всё! Больше ничего не успеваю.
Дверь открывается с протяжным скрипом. Мы замираем.
Как я и думала – это хозяин с хозяйкой. Заходят шумно, шелестя одеждой, продолжая спорить. Судя по вспыхнувшим на шторе отбликам – зажигают свечи. Нам с Принцем это не очень помогает, у нас по-прежнему полутьма.
Жаркая. Тесная. Сводящая с ума.
Нас, кажется, не увидели – но я не уверена, что заметила бы, даже будь иначе. Для меня весь мир сузился до размеров этой крохотной ниши в стене. Все запахи мира – до запаха моего мужчины. Все прикосновения – до чутких, уверенных прикосновений от талии вверх через тонкую ткань. Его ладони не спешат – изучают, медленно перемещаются на мой дрогнувший живот, непривычный к такой дерзкой близости, обнимают крепче, выбивают последние миллиметры воздуха между нами. Они знают, что спешить некуда – отныне здесь их территория.
Остатки сил трачу на то, чтобы дышать беззвучно, не сорваться хриплым выдохом или стоном. Хотя это – почти невыполнимая задача сейчас, когда Ужасный Принц прихватывает губами кончик моего уха.
Там, за портьерой, кто-то говорит о чём-то неприятными голосами. Мне не хочется знать, о чём – я пытаюсь вытолкнуть эти противные раздражающие звуки из своего маленького заколдованного мирка, в котором есть всё, что мне нужно для счастья.
Но всё же некоторые слова насильно прорывают мягкую пелену, которой окутано моё сознание. Потому что это обо мне.
– …чёртова Леди Доктор путает нам все карты! – это Жаба, её раздражённое кваканье.
– Почему нельзя всё сделать тихо, не понимаю, – её супруг раздражён не меньше.
Руки Генриха напрягаются. Он прекращает медленное поджаривание на открытом огне одного несчастного Птенца и вместо этого замирает, прислушивается. И чем дольше слушает, тем я отчётливее, прямо кожей, по сгустившейся атмосфере ощущаю, как в нём закипает гнев.
– «Тихо» уже пытались! Но ей просто до безобразия везёт.
– Это везение называется «магия проклятых
– Как ты прекратишь магию? Её можно прекратить только вместе с ней.
Генрих подаётся вперёд, и я едва успеваю схватить его запястье прежде, чем он отдёрнет штору.
– Не надо!.. Пожалуйста!..
– шепчу одними губами едва слышно.
Проходит несколько бесконечных мгновений прежде, чем он всё же удерживается на последнем краю безрассудства. Стоит им его увидеть, теперь без маски, стоит лишь крикнуть страже, которая так близко… у меня сердце кровью обливается, стоит представить, что будет. И какое счастье, что я смогла утихомирить его порыв.
Ужасный Принц остаётся за моей спиной – кладёт мне руки на плечи и стискивает их, словно убеждая, что сможет меня защитить. И тут я понимаю… что он ни капельки не удивлён тому, что я эллери. Он это знал! Что ещё он знает обо мне? Решаю осмыслить всё это как-нибудь на досуге.
Снова Жаба – её голос пышет злобой.
– Я едва сдерживалась сегодня, чтобы не придушить её собственными руками! Такая наглость – заявиться в мой дом в подобном виде!
– Ты сама её пригласила, - хмыкает маркиз.
– Но я же не думала, что она настолько порочна… ты видел это платье? А впрочем, видел, видел, не отпирайся! Я знаю, все вы одинаковые! Стоит одой развратной мамзельке мимо пройтись чуть ли не голышом, так глаза выскакивают, как у краба на стебельках!
Я почувствовала, что у меня горят щёки и уши. Небо, как же стыдно! А Жаба всё не унимается. Видать, крепко я её задела.
– Да сколько ж можно одно и то же!! – взвивается её супруг.
– А, так ты её защищаешь?! Ты разве не знаешь, какие про неё слухи ходят? Что у неё половина Университета в постели перебывала! Иначе с чего бы ей быть до сих пор не замужем? Никто не хочет себе столь испорченную жену! Гниль под невинным личиком.
Я вздрагиваю, как от удара. Против воли слёзы наворачиваются на глаза. А он всё слышит… и я не могу ничего сказать, чтоб оправдаться. Да и не хочу – невыносимый стыд сковал так, что не вздохнуть.
Вот теперь уже мне хочется уйти. Бежать отсюда так далеко, как только смогу. Кажется, это была последняя капля – после всех мерзких слов и отравленных взглядов. Я устала делать вид, что меня это не задевает.
Пытаюсь вырваться, но держат слишком крепко. И не собираются никуда пускать – наоборот…
Мой Ужасный Принц склоняется ближе, и пока за пологом продолжается ругань на повышенных тонах, я слышу хриплый шёпот над ухом, на самой границе слышимости:
– Тш-ш-ш-ш… Забудь!.. Твоё сияние не померкнет от пары брошенных комьев грязи.
Бережно, как величайшее сокровище, он собирает мои волосы в ладонь и отводит их от спины.
– И я знаю, что ты сияешь только для меня.
А потом обжигает поцелуем шею.
Глава 11. На коже
История моей любви написана его прикосновениями на коже.