Замок янтарной розы
Шрифт:
Делаю шаг и снова застываю, борясь с мучительно подкатывающей паникой.
Меня аккуратно подталкивают вперёд. Звук закрывающейся двери... когда круг света от свечи в руках принца мягко ложится на пол и темнота отступает, позволяет увидеть очертания стен и даже узор паркета, мне становится легче.
Генрих уходит было чуть вперёд, но оборачивается проверить, почему я застыла. Ох нет, я опять веду себя как трусиха! Накатывает ощущения дежавю. Вспоминается презрение в других глазах – тёмных как ночь. Я не переживу, если снова…
–
– Почему ты извиняешься?
Я запрокидываю голову, потому что принц снова каким-то непостижимым образом оказывается рядом. Наверное, подсознательно я ожидала, что он оставит меня и пойдёт по коридору дальше сам. Оставит меня одну. Так, как это делал Рон. Так, как это делал мой отец. Поэтому теперь до того удивлена, что даже забываю бояться, а слёзы, которые думали было появиться; передумывают и прячутся обратно.
– Подумаешь - страх темноты. Поверь мне, Птенчик - это ерунда! У всех бывают маленькие слабости; - он бросает мимолётный взгляд на дверь.
– Не стоит судить человека по ним.
И задорно мне подмигивает снова, сверкая белозубой улыбкой.
А тем временем дверь за нашими спинами снова отворяется и мимо несётся разъярённый вихрь из юбок, локонов и сверкающих ненавистью взглядов – это Баклажановая Леди, потерявшая шляпку, проходит вперёд по коридору с последней свечой в руках. Громкий цокот каблуков, потом она ныряет в какой-то незаметный боковой коридор и исчезает, будто её и не было.
Мы остаёмся совсем одни с этим Ужасным Принцем, и по нему не видно, чтобы он был раздосадован этим фактом.
– Итак, расскажи-ка мне, почему ты боишься темноты. Тебя кто-то обидел?
Генрих поднимает свечу чуть выше, освещает моё лицо. Вопросительно изогнутая бровь. С интересом ждёт ответа, как будто мы тут на светском рауте. И ни на шаг не двигается с места. Долго мы тут будем стоять посреди тёмного коридора?! Мне надо скорее на свет! Судорожно сглатываю, комкаю в пальцах край платья.
– Нет-нет… просто… я однажды потерялась в лесу. В детстве.
Задумчивый прищур. О чём он размышляет? Оценивает мой рассказ? Неужели я неубедительно солгала?
Изо всех сил стараюсь не вдыхать кружащий голову пряный аромат, который теперь от меня слишком, непозволительно близко. Наконец, принц снова заговорил. И как-то чересчур весело – у меня по спине побежали мурашки нехорошего предчувствия.
– А знаешь что, Птенчик? Многие люди чего-то боятся. Особенно в детстве. Но когда мы вырастаем, хорошо бы избавляться от страхов. А то жизнь – такая вредная штука, очень любит сталкивать нас лицом к лицу именно с тем, чего мы боимся больше всего. Вот у меня как-то был матрос, который боялся плавать. Ты можешь себе такое представить?
Я пожала плечами. И к чему, интересно, клонит Его безбашенное Высочество?
– Ну так вот. Это преступление для матроса – не уметь плавать, не находишь?
– Честно говоря, понятия не имею! Битый час задаюсь себе этим вопросом, - не удержалась я. Улыбка принца стала шире.
– А к тому, что мы в итоге выбрали второй способ. Немного нервный, зато отменно действенный. А главное, он намного быстрее.
Генрих выдержал театральную паузу, во время которой мои нехорошие предчувствия только усилились.
– Мы просто швырнули парнишку в море с борта! Хотя он и сопротивлялся. Но заметь - я прыгнул тоже и подстраховывал. Матрос очень быстро научился плавать. Так что, Птенчик… ты прости меня заранее.
И только я хотела спросить, за что я должна его прощать…
Как он с дьявольской ухмылкой задул нашу единственную свечу.
Страх темноты (3)
Дрожащий круг света, что обережной стеной защищал меня от тьмы, моментально схлопнулся.
Пару секунд я ещё с ужасом обречённого на плахе следила за тем, как догорает алая искра фитиля, но и она приказала долго жить, издевательски мигнув мне на прощанье. Недолго перед внутренним взром еще плясали блики и мелькало слабое очертание свечи и держащей ее руки, но потом и они исчезли, уступив место непроницаемому мраку
Вот теперь можно вволю предаваться панике.
– З-зажгите её обратно!!
– Не могу. Нечем. Так что обойдёшься. Будем учить тебя плавать в темноте методом полного в неё погружения.
Я не вижу ни малейших очертаний человека рядом со мной. Только слышу голос. Почему у него такой довольный голос?! Разве здесь есть чему радоваться?! Бедный матрос – служить на корабле у такого ужасного капитана! У такого закоренелого садиста!!
Темнота и правда вела себя как непроницаемые воды на самом глубоком морском дне. Она заливала глаза, забиралась в уши и казалось, стоит рот раскрыть, тотчас немедленно её наглотаешься. Я в ней утону. Я точно в ней утону!!
– Это жес-стоко! – от волнения меня пробила нервная дрожь и зубы застучали.
– Ничуть. Я же рядом, помнишь? Я не дам тебе утонуть. Руку!
Я не успела и пикнуть, как мою ладонь самым бесцеремонным образом взяли в плен и крепко сжали.
Прикосновение чужой горячей кожи – так неожиданно и так ярко, будто в меня попала молния. Прошила наискосок – от ладоней до сердца и вниз.
Мигом вспомнились все одновременно сюжеты из прочитанных мною любовных романов. Все эти мурашки по коже героинь, сбившиеся дыхания и сердца, пропустившие удар. Только этого мне и не хватало!