Замок янтарной розы
Шрифт:
Кажется, моя голова уже взрывалась от новостей. И меньше всего мне сейчас хотелось слышать об Ужасном Принце. Плавает он, понимаешь ли! Туда-сюда. Ищет миражи и воздушные замки. Вместо того, чтобы вернуться уже куда поближе. Мне же ему важные вещи надо сказать! Ну, такие... про враньё этой ужасной Баклажанихи… например. Так что хорошо бы он вернулся… поскорее, что ли.
Флетчер какое-то время ещё ждал от меня ответа, но я погрузилась непонятно с чего вдруг в такое ужасное состояние меланхолии, что так и позабыла ему ответить.
Он подскочил с койки энергично и пошёл к выходу.
– Ну, в общем так.
– Что?.. Но я же хотела…
– Как бы это… понимаете, принцесса, я-то готов вам всецело помогать и оберегать. Но не все ж у нас на корабле такие как я, эллери. Точнее, я один такой. А добронравные юные леди никогда не путешествуют в одиночку, это всем известно! Так что во избежание, как говорится… не вводи во искушение, и всё такое… В общем, не зря придумали примету, что женщина на корабле – к несчастью. Прежде всего, для самой женщины. В общем, посидите. А я вам буду кушанья приносить и развлекать беседами по мере сил.
Мне пришлось подчиниться.
Так и получилось, что за все шесть дней плаванья я прочувствовала на себе все нюансы качки, пережила дикий шторм, который, как и предсказал Флетчер, не нанёс «Старой Калоше» ни малейшего вреда, но…
Так и не увидела ни разу звёзды над морем. Звёзды, о которых он говорил.
Было ужасно глупо признавать, но за это я обиделась на него ещё сильнее.
Глава 17. Лабиринтами будущего... и прошлого
С капитаном Флетчером мы расстались как лучшие друзья. На прощание я подарила ему в благодарность хрустальную подвеску на золотой цепочке – одну из множества тех, что взяла с собой, когда решилась на побег. С тех пор мы всегда были на связи, и если мне требовался корабль, я предпочитала пользоваться его услугами. Всё-таки, путешествовать по морю спокойнее, когда знаешь, что судно абсолютно точно не развалится в шторм. Правда, мечту увидеть звёзды над морем мне пришлось отодвинуть на неопределённый срок, ведь Флетчер по-прежнему настаивал на том, чтобы я оставалась в каюте – но это была лишь одна в череде многих таких же отодвинутых… Мне не привыкать.
Следующие несколько лет прошли для меня как в тумане. Я будто брела по лабиринту со стеклянными стенами. Сама не понимая, куда, без цели, без радости. Появилось и нарастало чувство, что я иду не туда и оказалась в тупике, но как свернуть на правильную дорогу – не имела понятия.
В Кориннском университете обо мне были предупреждены, и место я получила без всяких проблем. Долго определялась с факультетом… в конце концов, выбрала Факультет кристалловедения. Меня с детства манил хрусталь – то, как преломлялся в нём свет, как обработанные особым образом кристаллы начинали сиять ярче всякого бриллианта… Особенно та его редкая разновидность, из которой сложены были высокие берега Ледяных Островов.
Университет располагался на могучем утёсе – массивное здание в три этажа с башенками, больше напоминавшее крепость из багряных каменных глыб, выполненное в том грубоватом и вместе с тем добротном стиле, из которого в Королевстве давно уже не строили. Под его окнами день и ночь ревел седой океан.
Ректор – немолодой лысеющий мужчина с подобострастной улыбкой и хитрыми глазами – делал всё, чтобы улестить дочь маршала Королевства, да ещё
Отчётливо помню первый вечер, когда я осталась одна в своей просторной комнате, стены которой были обшиты резными деревянными панелями. Уютная старинная мебель и пыльные бордовые портьеры. Огонь свечей. Странное чувство одновременно свободы и гордости – ведь я смогла, я действительно смогла отстоять своё право на выбор и добраться сюда через все препоны – и в то же время жуткой пустоты и одиночества. Одна, в чужой стране, оторванная от привычного образа жизни и всего, что мне дорого…
На небольшой овальный столик перед собой я положила хрустальную подвеску. Накрыла её ладонями, согрела… попыталась успокоить дыхание. Ничего не выходило, и я махнула рукой. Всё равно никуда не спрячусь от волнения. Я должна это сделать.
– Папа!..
Сначала ничего не происходило, но постепенно грани подвески осветились, яркое сияние вырвалось из-под моих ладоней, хрусталь передо мной бросил бликующую сеть на потолок. В воздухе напротив словно отворилось небольшое окно, и я увидела… уставшее лицо отца, который сидел в своём любимом кресле у камина с бокалом в руке, откинув голову на спинку.
– Пап!
Он открыл глаза и посмотрел на меня мутным взглядом, который постепенно прояснялся и наполнялся жёсткостью. Резко выпрямился. На скулах заходили желваки. Отец сцепил зубы и не говорил ни слова.
Я принялась торопливо убеждать, что не хотела его обидеть или оскорбить своим побегом, что это вынужденная мера и я непременно вернусь. Уверяла, что не отказываюсь от помолвки, просто хочу немного поучиться – каких-то четыре года, и тогда непременно свадьба...
Он всё так же молчал.
Дрогнувшим голосом я сказала, что уже по нему скучаю. И буду часто выходить на связь…
Он сорвал с шеи подвеску и с размаху швырнул её об стену. В хрусте осколков погибала моя надежда помириться. Контакт немедленно прервался.
Это был единственный мой за все четыре года разговор с отцом.
Я сдержала горькие слёзы и не стала убирать подвеску со стола. В этот вечер мне хотелось развязать как можно больше узлов, чтобы распрощаться с прошлым. Зрело смутное ощущение, что я выросла за дни путешествия, вступила в какой-то новый жизненный этап. Мне не хотелось тащить в него груз прошлых недомолвок.
Поэтому я решилась вызвать ещё одного человека. На этот раз собеседник заговорил первым, едва установился контакт – не дал мне и рта раскрыть.
– Эмбер? Ты где?
В чёрных глазах Рона было неподдельное беспокойство. У меня немного отлегло от сердца. По крайней мере, в нём я могу быть уверена. Мой самый лучший друг никогда от меня не отвернётся, что бы не случилось.
– Прости. Я уехала и сорвала нам свадьбу.
– Плевать на свадьбу! Что стряслось? Это совсем на тебя не похоже.
Я грустно улыбнулась.
– А я решила, что пора начать поступать так, как не похоже на меня. Пока ещё не слишком поздно.
– Всё в порядке хоть?.. Судя по лицу, так себе. А я с ума сходил, куда ты делась, - он внимательно всматривался в моё изображение, которое сейчас таким же колеблющимся облаком зависло перед ним.