Замок янтарной розы

Снегова Анна

Противники кружат по площадке, опьянённые боем – и они всё ближе ко мне.

И в это мгновение, где-то между свистящим полётом меча – от руки к сердцу – и ответным движением разящей стели наперерез… я вдруг понимаю очевидное.

Я не разрываюсь пополам, глядя на этот бой.

Да, я отчаянно хочу, чтобы оба противника покинули поле битвы живыми и невредимыми. Но моё непослушное сердце пытается остановиться, лишь только, когда не ведающая пощады сталь приближается к одному из них.

Невыносимый и желанный, далёкий и почему-то отчаянно близкий. Тот, кто за несколько украденных у судьбы минут

стал понятным и знакомым до малейшей чёрточки насмешливого лица, до каждого движения брови, до каждого оттенка голоса. Кого я затолкала в самый дальний уголок памяти – так же, как спрятала в самый дальний ящик ту шкатулку с пряностями. Кто словно стал моей совестью, и в мысленных диалогах все эти годы нередко спрашивал меня, почему я такая трусиха и что же делаю со своей жизнью. Быть может, именно он и давал мне силы перестать бояться и наконец-то что-то изменить – ведь страх темноты лишь иллюзия. Мы боимся придуманных чудовищ.

Тот, кого вопреки здравому смыслу все эти годы я так отчаянно хотела увидеть снова.

Мой мужчина.

Осознание заставило меня вздрогнуть. Рука, что судорожно цеплялась за нежный мех, безвольно упала.

Порывом ветра сорвало с моей головы капюшон и взметнуло растрепавшиеся пряди волос.

На излёте движения Генрих увидел меня и словно споткнулся взглядом. Сквозь прорези забрала я ощутила притяжение его пристальных серых глаз.

Всего на долю мгновения он застыл – но этого хватило. Меч Рона завершил своё стремительное движение и добрался до противника, прочертив кровавую полосу поверх края латной перчатки Принца.

Толпа взрывается приветственными возгласами и аплодисментами. Все славят победителя. Граф Винтерстоун отстоял родовой замок, браво! Никто не смотрит на проигравшего, который опустил свой меч и опирается на него, тяжело дыша. Зато я не могу отвести глаз. Кажется… кажется бой был не до смерти одного из противников, а только до первой раны. Но вот как-то именно сейчас я не чувствую большого облегчения. По латной перчатке бегут струйки крови и тяжёлыми каплями срываются на изрытую землю.

Ноги сами несут меня, и на этот раз я их не останавливаю. Толпа уже подалась вперёд, все хотят первыми поздравить победителя, и мой порыв не привлекает много внимания. Подлетаю к Ужасному Принцу, который уже стащил с головы шлем и отшвырнул куда-то в сторону. Его светлые волосы, мокрые от пота, прилипли к вискам.

– Вы ранены?

Что за дурацкий вопрос… Ну конечно, он ранен! Нашла, что спросить…

Генрих бросает на меня странный взгляд и неуклюже стаскивает левой рукой, тоже закованной в латы и оттого неповоротливой, перчатку с правой. Морщится, не отвечает мне. Его лицо мрачно – кажется, проигрыш уязвил его гордость. Он всегда был слишком самолюбивым.

Смотрю на его руку, сглатываю, борясь с приступом тошноты – рана не так серьёзна, как я боялась, всего лишь глубокий порез чуть выше запястья, но кровит сильно. Я совершенно не разбираюсь в лекарском деле, но если кровь не остановить, это может быть опасно.

Меня осеняет. Ныряю рукой в карман, нашитый на юбку моего платья, вытаскиваю белый носовой платок, по счастью ещё чистый. Протягиваю Генриху. Он смотрит секунду на него, потом снова переводит взгляд на меня, прищуривается.

В

это время глашатай за нашими спинами резко и противно трубит, а потом кричит хорошо поставленным голосом:

– Сэр Рональд Винтерстоун в честном бою одолел противника и объявляется победителем даргари! Да будут все здесь присутствующие судьями и свидетелями этого знаменательного события!

В уголке рта Ужасного Принца рождается жёсткая усмешка.

– Разве вам не положено спешить с поздравлениями к жениху?

– Бывшему! Бывшему жениху. Мы уже год как… разорвали помолвку, - сбивчиво объясняю я сквозь зубы непонятно зачем. Какое ему до меня дело? Пусть берёт этот проклятый кусок ткани, пока не истёк кровью! Подаюсь ближе, решаю сама перевязать ему запястья, если он не в состоянии заткнуться и сделать это. Генрих отбрасывает меч куда-то, где уже находятся шлем и перчатка, и выдёргивает из моих пальцев платок резким движением.

– Прошу прощения, миледи! Я перестал следить за вашей личной жизнью примерно в тот момент, когда узнал, что вы обручились, едва мой корабль покинул пределы Ледяных Островов.

Говорит это небрежным светским тоном, даже не глядя на меня, и принимается самостоятельно перевязывать рану. Одной рукой. Латной перчаткой. Зубами затягивая узел. Лишь бы не принять мою помощь!

Чувствую, как у меня внутри всё закипает. И я ещё за него беспокоилась?! Этот болван прекрасно себя чувствует, раз способен делать перевязку одной рукой, да ещё при этом обвинять меня непонятно в каких грехах! Мне на память очень ярко приходят те его слова, сказанные много лет назад при нашей предыдущей встрече – оказывается, я до сих пор их помню. «Хочешь, чтобы я сказал это вслух? Пожалуйста. Я всегда предпочитаю говорить правду – даже если она горька на вкус. Почему? ...Потому что мне не нужны обязательства. А тебе – не нужно без обязательств».

Выпрямляюсь и вздёргиваю подбородок, бросаю на Ужасного Принца гневный взгляд.

– А что, у меня была хотя бы одна причина, почему я не должна была обручаться?

Он отвечает на взгляд – своим. Долгим, тяжёлым, непроницаемым. У меня не получается его прочитать.

– Вы правы, миледи. Видимо, такой причины у вас не было.

А потом без единого слова поднимает небрежно сброшенные вещи, идёт прочь. Подходит к Рону и коротким поклоном отдаёт дань уважения победившему сопернику.

Меня же всю просто трясёт.

Что это сейчас было?! Я опять виновата? Всегда, во всём… Кажется, на этот раз чаша моего терпения окончательно переполнена.

Просто разворачиваюсь и иду куда глаза глядят – подальше от арены. В лес? Пусть будет в лес. После вспышки таких сильных эмоций наваливается страшное опустошение.

Что ж, Ужасный Принц, кажется, легко отделался. За него можно не волноваться. Сейчас он со своей оравой бездельников уберётся обратно на корабли. Найдёт себе какую-нибудь очередную пассию… Сколько их у него перебывало за эти годы? Рон будет праздновать победу. Без сомнения, со дня на день сделает предложение Кэти, если не сегодня же. Отец… что будет делать он, мне уже не важно. Я не вернусь домой… кажется, единственное место, куда я ещё могу вернуться, это Университет. Буду… а что я буду там делать? Работать, наверное… завершу свой звездоскоп…