Замполит
Шрифт:
– Точно помнишь, после второй?
– После второй, век мне света не видать, точно, после второй, я им похвастал, что костюм дешевый в городе купил. Покажи, говорят. Показал, тут такое началось, болгары от хохота чуть не упали, а потом и весь кабачок вповалку лег. Костюм-то оказывается для покойников, одноразовый из какой-то бумажной ткани. Ну, я и обозлился. Влепил одному болгарину в ухо и пошло...
– Так, значит, влепил и пошло... Так что же мне с тобой делать?
– Виноват я, товарищ замполит.
Я смотрю на него и размышляю. Хозяин кабачка выставил счет на 124 доллара, в полиции сказали, что пострадало двое, один болгарин и один переодетый офицер, министерства безопасности. Он то уж как под кулаком Трифонова оказался, не пойму, обычно они сидят как мышки по углам и все подслушивают. За болгар обидно, друзья ведь. Придется просить капитана, что бы нанес визит вежливости, попросил извинения. Теперь с деньгами. Что с Трифонова взять, придется трясти валютную кассу.
– Иди, Трифонов, ты ввел в расход наши деньги и мой тебе приговор: до Союза, будешь сидеть на судне и ни на одной стоянке на берег не выйдешь.
– Слушаюсь, - уныло отвечает он и выходит из каюты.
Капитан выслушал меня и кивнул головой.
– Нехорошо получилось. Прибудем на родину, спишу Трифонова. Одни неприятности только с ним. А к болгарам придется идти. У меня бутылочка армянского еще осталась, возьму для примирения. А что с этим офицером, который тоже пострадал?
– Сам не пойму. Как он под кулак Трифонова попал? В полиции деликатно намекнули, что нас могут задержать, если министерство безопасности потребует расследования дела.
– Вот черт, нам-то с нашим грузом и еще задерживаться. Вот что, Иван Васильевич, сходи в эту таверну, порасспроси барменов, пьяниц, ну тех, кто там все время ошивается. Что произошло? Если не Трифонов его задел, наше счастье. А что сам, виновник, рассказывает, узнал?
– Не помнит он ничего. Выпил много, до того места, когда все над ним потешались, еще сохранилось в памяти, а остальное... Может и действительно не он.
– Так сходите, выясните все. Все равно, если ничего не произойдет, мы отправимся завтра.
– Хорошо, Федор Матвеевич.
Бармен встретил меня, как старого знакомого, хотя я видел его первый раз. Он кивнул головой в знак приветствия и сразу же спросил.
– Налить виски или пива?
– Пива.
Черный напиток защипал горло.
– Вчера была драка, русского матроса с болгарами, ты был здесь в это время?
– Нет. Был мой сменщик, мы работаем через сутки. А вы с "Онеги"?
– Да.
– Хотите узнать, как все произошло?
– Хочу.
– Тогда вон за тем столиком сидит Томас, старый шкипер, поставьте ему рюмочку и может все узнаете.
– Хорошо. Давайте для него рюмку.
Я поплелся к столику, за которым сидел грязный и морщинистый старик.
– Можно
– спросил я.
– Ты кто?
– Русский с "Онеги".
– А... Дрянное судно. Но все равно садись. Тебе что-нибудь от меня надо, русский?
– Мне нужно кое-что узнать.
– Слышишь, я плохо говорю, горло совсем сухое...
– Я понял, вот рюмка, смажь, пожалуйста свое драгоценное горло.
Старик поспешно опрокинул рюмку в рот и замер с высоко поднятой головой.
– Слава богу, прошла. Так я слушаю, что ты хочешь?
– Вчера была драка, - старик кивает головой, - мой матрос сцепился с болгарами.
– Старик опять кивает.
– Так вот, в полиции мне сказали, что матрос разбил головы двум людям, которые в тяжелом состоянии отправлены в госпиталь.
– Врут. Твой моряк стоящий парень. Его не могли одолеть пять здоровых мужчин, он дрался как лев и если бы не полиция, то уложил бы их всех.
– Он нанес опасные травмы нападавшим?
– Нет, там один только свалился и то, в начале драки, а когда приехала скорая помощь, то увезли двоих. Еще один посетитель, что обычно сидит сзади меня, получил от кого-то из окружающих удар бутылкой по голове.
– А вы не видели, кто это сделал?
– Что вы, передо мной было великолепное зрелище драки, а что там сзади я уже видеть не мог.
– Откуда же вы узнали, что тому голову разбили бутылкой?
– Полицейский сказал, когда его осматривал.
Только я вышел из таверны, ко мне подошел какой-то оборванец и на английском спросил.
– Эй. Ты не с "Онеги"?
– С "Онеги".
– Ты не можешь вызвать такого здорового матроса, он вчера здесь был, подрался еще.
– А... А зачем он тебе?
– Должок ему надо отдать.
– Это какой должок?
– А вот это я тебе не скажу. Так можешь вызвать или нет?
– Могу. Пошли к судну.
Мы подходим к трапу и я через вахтенного матроса прошу вызвать Трифонова. Через пять минут он спускается.
– Товарищ замполит...
– К тебе пришли.
Он с недоумением смотрит на оборванца, а тот с улыбкой на лице вытаскивает пакет и передает его матросу.
– Это тебе за работу вчера, - говорит оборванец по прежнему по-английски.
Трифонов языки плохо знает.
– Чего он говорит, - тревожно спрашивает меня он.
Я перевожу.
– Он говорит, что этот пакет тебе за работу вчера.
– За какую работу?
Он наливается краской и становиться как вареный рак.
– За вчерашнюю драку наверно..., - предполагаю я.
Трифонов берет пакет и молча поднимается по трапу.
– Эй.
– орет ему в спину оборванец.
– Шеф благодарит тебя очень.
Я тоже подливаю огонь в масло и в спину Трофимову кричу.