Замполит
Шрифт:
– Ванечка, а может быть...
– Все, Клава, все кончено. Я не только попал в аварию, я еще и вылечился.
Клавка встает и пошатываясь идет к двери. Мне ее не жалко, все-таки я из другого мира. Я все же боялся другого. Если бы я пришел сразу домой, то... может быть и сломался, из благородства оставил ее жить, а на нейтральной территории легче покончить со всем разом.
Квартира захламлена, мебели почти нет. Я убираю горы мусора, переклеиваю обои. Интересно, в этой квартире наверно тоже побывали сыщики Мухитдинова
– Здравств... Неужели это ты?
– Заходи, Наташа.
Я уже мыслю как Полтаранин, примерно так. Это жена моего друга, который предал меня. Это он попытался меня убить, это он сошелся с Клавкой. Полковник сделал ему автомобильную катастрофу, убирая свидетелей. А вот какую роль играла она в этой драме?
– Здравствуй, Иван, - она вытягивает губы и, привстав на цыпочки, касается моего подбородка.
– Помолодел, без усов стал еще интересней, чем прежде.
– Иди садись на стул. Мебели у меня нет, так что не обессудь.
Она оглядывает полупустые комнаты.
– Значит с Леной помирился, а эту швабру выгнал? Ты изменился не только внешне, но и внутренне.
– Тебе чай приготовить?
– Нет. Выпить у тебя чего-нибудь есть?
– Увы... Еще не обзавелся.
– А жаль.
Она садиться на стул, закидывает ногу на ногу, показав красивые длинные ноги, достает из кармана пачку сигарет и зажигалку.
– У тебя можно курить?
– Давай кури, пока этот бедлам в квартире, то все можно.
Наталья затягивается и потом смотрит на меня.
– Я теперь одна. Как Колю похоронила так ни на кого и смотреть не хочу.
– Пенсию тебе сделали?
– Разве в пенсии дело. Коля был мерзавцем...
Она выжидательно смотрит на меня и продолжает.
– А ты здорово изменился, - повторяется она опять.
– Когда ты разбился и остался жив, муженек был в панике. Он как истеричка бегал по квартире и повторял через каждые пять минут: "Надо же, он жив." Я поняла, что тут дело нечисто. Потом следователь... В общем, Коля раскололся и что-то ему рассказал.
Женщина жадно затягивается.
– А потом эта, засранка, пришла ко мне, - морщина она.
– Кто?
– Клавка. Торговаться со мной пришла, по поводу имущества. Сказала, что Коля не может жить со мной и переходит к ней, поэтому она должна забрать часть его шмоток. Я выгнала ее.
– Когда муж раскололся, его еще дергали?
– Нет. Судя по всему здесь задействованы очень важные лица. Его до самой смерти больше ни куда не вызывали. Мне даже показалось не сексот
Наверно так и было, - подумал я.
– А ты сама знала, кто пытался убить меня?
Она замерла и кусок пепла свалился ей на колено. Смахнув его рукой, Наташа шепчет.
– Знала...
Я жду продолжения и в комнате стоит тишина. Наташка молчит и докуривает сигарету.
– Мне пора.
Она поднялась со стула и мы смотрим друг другу в глаза. Вдруг Наташа обхватывает меня руками и прижимает голову к груди.
– Ты прости меня, Ваня. Я тебя не предавала. Я любила тебя, хотя ты был с другой. Терпеть не могла Лену, ненавидела Клавку и все равно прощала тебе все.
– Но ты была при муже.
– А с кем же мне еще быть.
– И знала, что он уговорит и купит какого-то мерзавца, для моего убийства.
Наташка плачет, вытирая слезы подолом моей рубашки.
– У меня... тушь... Я в ванну.
Она вырывается и несется в ванну. Я стою и гляжу ей в след. Моя рубаха испорчена черными разводами и пятнами от слез. Через пять минут из ванны уже выходит холодная леди, она кивает мне головой.
– Так я пошла, Ваня?
– Иди.
Традиционный поцелуй в подбородок и Наташа ушла.
Хохряков прямо домой принес кучу чертежей и ворох бумаг. Он расстелил все на полу и аккуратно переставляя ноги в пустые квадраты, начал лекцию.
– Будете среди моряков и ведите себя как моряк. Говорить должны правильно и ходить тоже. Не вздумайте слезать с трапа задом, только головой вперед. Вот здесь ваша каюта, - он карандашом тыкает в чертеж разреза судна.
– Не спутайте ее с соседними...
Началось нудное заучивание названий и морских правил. Когда это все кончилось, я спросил.
– А почему вы не рассказываете об обязанностях замполита?
– Зачем? Сами поймете. Это человек, который по идее должен лечить человеческие души, следить за правильностью мысли у команды и своевременно пресекать дурные поступки. Кроме того, он следит за валютной кассой, а это уже немало важно.
Майор скатывает чертежи и уже в дверях, говорит мне.
– У вас будет много трудностей. Здесь на суше, мы вам поможем справиться, а вот в море, вы сам себе хозяин. Будьте там осторожны и внимательны. До свидания, Иван Васильевич.
Я на дежурстве. В дверь врывается стайка девчат. Они шушукаются, оглядываясь на меня. Наконец одна стройненькая девушка отрывается от группы и подходит к моему столу.
– Здравствуй, Ванечка. Неужто не признал.
– Здравствуй, кошечка.
Девчонки вокруг смеются.
– Как кошечку сразу признал, - захлебывается одна из них.
– Чего-то я тебя, Ванечка, не вижу в обычных злачных местах, продолжает Машка.
– Говорят ты уже не пьешь, бабами не увлекаешься, бедную Клавку избил и выкинул из дома. Уж не залечили ли тебя эти несносные врачи?