Замри и прыгни
Шрифт:
— Что это значит, Маргарита Романовна? — переспросил тот. — Поясните товарищу. — Сейчас, в присутствии своей правой руки, Андрей Андреевич чувствовал себя не в пример увереннее и лучше. Во-первых, Маргоша сейчас все объяснит. А во-вторых, она так на него смотрит… да ну их к черту, эти платежки!
— Деньги перечисляются в соответствии с дополнительным соглашением на счет третьего лица, — ласково и терпеливо пояснила Зоя.
— Какого третьего лица? — опешил гость. — Откуда третье лицо? Что за дополнительное соглашение?
— Как? — удивилась Зоя. — Оно подписано сторонами
Оба мужчины кивнули одновременно.
Зоя выскользнула из кабинета, окинув на прощание своего шефа нежнейшим и зазывнейшим взглядом, и буквально через пару минут возвратилась с черной толстой папкой.
— Вот, — водрузила она документы на стол, — пожалуйста. Все правильно. Договор, допсоглашение.
Ничего не понимающий гость взял бумагу в руки. Распопов, напротив, откинулся в кресле, лениво и спокойно наблюдая за нервничающим мужчиной.
— Что это такое? — Петр Петрович оторвался от чтения. — Что вы мне подсунули? Что за филькина грамота? Я в жизни ничего такого не подписывал! Хоть бы роспись нормально подделали, мошенники! Ну ты смотри! — Он уставился на Распопова. — Я, конечно, знал, что ты — ничтожество, но что еще и дебил конченый — не предполагал. Ладно. До встречи. — И он тяжело вышел.
— Маргарита Романовна, что там у нас такое? — недоуменно и как-то испуганно поинтересовался директор.
— Не знаю, — пожала плечами Зоя. — Это соглашение еще без меня подписано. Оно мне вместе с договором досталось.
— Значит, Ритка, — зло выдохнул Андрей Андреевич, все сразу сообразив.
— Да нет, — снова пожала плечами Зоя. — Это декабрь, а она в ноябре уволена. Там ваша подпись.
— Дай-ка! — У Андрея Андреевича затряслись руки.
Действительно, на допсоглашении, в котором оговаривались новые условия платежа и реквизиты третьей, не участвующей в договоре фирмы, стояла его подпись. Красивая. С солидным витиеватым росчерком. Такую вряд ли подделаешь. Значит, по этим реквизитам и уходили их денежки? И так — целых полгода? Куда? Кому?
— Что там, в договоре, по штрафам? — немея от кончика языка до пяток, выдавил он.
— Три банковских дня, — сообщила Зоя. — Следом — безакцептное списание. В случае нехватки средств — добровольное возмещение активами «Озириса».
— Ты хочешь сказать, что…
Распопов вдруг почувствовал, как кренится потолок и уплывает из-под локтей гладкая столешница. Вместе со столом уплывал серый канцелярский листок с мудреной латынью, скрывающей стыдный диагноз городского головы, и еще одна бумажка — с цифрой счета, выписанного за услуги народному избраннику.
Подскочившая Маргарита набулькала из стоящей на журнальном столике бутылки вязкий коньяк, протянула шефу:
— Выпейте, Андрей Андреевич…
Распопов сделал большой глоток, поморщился, сильно сжал пальцами пузатый бокал. Стекло сухо хрупнуло, и на бежевые дорогие брюки генерального директора медленно и тяжело стали падать темные крупные капли. Густой резко пахнущий коктейль из коньяка и крови.
Зоя завороженно смотрела, как на мягкой светлой ткани расплываются некрасивые рваные пятна, превращая стильный дорогой наряд в неопрятное
— И что мне теперь с этими пятнами делать? Как теперь можно куда-то идти? — Женщина чуть ли не со слезами разглядывала испорченную блузку. — Как бомжиха, честное слово! Зойчик, ты давай дуй в ресторан, чтобы немцы от огорчения не окочурились, а я слетаю домой, переоденусь.
Зоя, не сдержавшись, прыснула.
— Смешно, да? — обиженно надулась Маргарита. — У подруги горе, а тебе — смешно!
— Да нет, — Зоя хихикнула еще раз. — Просто пятна у вас с Распоповым очень похожи! И по цвету. И вообще…
— Да? — Маргарита с интересом обозрела в зеркале собственную грудь с рваной коричневой проплешиной, которую самолично посадила только что, не удержав в руках кофейную чашечку.
Зоя как раз рассказывала ей о последних минутах, проведенных в «Озирисе» с ее бывшим мужем, ну и Маргарита, заслушавшись, развесила уши, а заодно и чашку, в которой оставался вкуснейший кофе с корицей, сваренный специально для нее после массажа.
— Похоже, говоришь? — Она задумчиво погладила изуродованную блузку блестящим, еще пахнущим свежим лаком ногтем. — Так это же другое дело! Тогда пусть будет. Хоть мы с Андреем Андреевичем официально и расторгли брак, и мне, равно как и тебе, присвоена девичья фамилия, все равно, черт возьми, приятно! — Вытянула из сумочки длинный невесомый шарф, нежно-салатный, с редкими бледно-желтыми ирисами, набросила на шею, закрепив чуть выше пятна красивым пышным узлом. Легкий шелк опал на грудь, красивыми складками прикрыв коричневое безобразие. — Вот, — удовлетворенно кивнула Рита. — Иногда я буду приподнимать шарфик, любоваться на пятно и вспоминать, что сегодня — самый счастливый день моей жизни.
— Ты серьезно? — со странной интонацией спросила Зоя.
— Абсолютно! — тряхнула пышными локонами подруга. — Пошли?
Чопорные торжественные немцы ждали женщин в холле отеля.
— Наконец-то! — кинулся к ним Иоганн. — Мы уже отчаялись!
— Разве мы опоздали? — легко вскинула брови Рита.
— Нет, конечно, нет, — поспешил объясниться Отто, — просто у влюбленных время прыгает!
— Что делает? — переспросила Зоя.
— А кто тут влюбленный? — удивленно уставилась на немцев Рита.
— Я! — сказали мужчины в один голос, одновременно двинув себя в грудь кулаками.
— Просим, — почтительно нагнул голову Иоганн, — наш столик нас уждался.
— Заждался, — смеясь, поправила Зоя. — Хотя «уждался» звучит жалобнее.
Она с интересом оглядывалась вокруг. Ни в этом ресторане, ни в самом отеле Зоя и Рита раньше не бывали. Это был новый, открывшийся на Рождество гостиничный комплекс с ласковым названием «Ладушки», о котором много судачили в городе. Дескать, и разрешение на его строительство стоило многомиллионной взятки, и держат его бандиты, и в ресторане сплошные наркоманы и проститутки, а в номерах, что ни день, совершаются страшные убийства. По крайней мере именно такие слухи приносили на хвосте гостиничные служащие бизнес-центра, где кадровое агентство «РиК» снимало офис.