Замуж не напасть
Шрифт:
— Я же говорил, что вернусь, — сообщает он, входя в прихожую; у нее такие замедленные движения, что, понимая: надо закрыть перед ним дверь — она просто не успевает это сделать.
И тут Евгению начинает тошнить. Она закрывает ладонью рот, содрогается, а Алексей подхватывает ее и тащит в ванную. Никогда Аркадий не стал бы заниматься ею. Она права. До такой степени прежде она не напивалась, но уверена — не стал бы!
На стыд у нее сил не остается. Евгения пытается увидеть себя со стороны: жалкая, мокрая, все
Алексей идет в кухню. Возится там. Евгения пытается закрыть глаза, но игрун-алкоголь опять наваливается на нее и начинает раскачивать мир за веками так, что ее опять начинает тошнить. Приходит она в себя от удивительного, бодрящего запаха кофе. Открывает глаза и видит: перед ней стоит Алексей с подносом, на котором две дымящиеся чашки кофе.
— Извини, — разлепляет она губы. — Я не привыкла так много пить. Да и не умею.
— Я понимаю, — успокаивает он. — Ничего, выпей кофе, и тебе сразу станет легче.
Евгения пытается выпить кофе, но рука у нее дрожит, и она не знает, как его выпить, чтобы не облиться. Достаточно она уже себя показала! Алексей берет чашку и поит ее, как маленькую. Кофе таки приводит ее в себя, и Евгения пытается подняться, но он усаживает ее обратно.
— Ты куда?
— Я сейчас приду.
— Тебе помочь?
— Не надо, со мной уже все в порядке!
Она идет в ванную, чистит зубы. А потом решительно встает под холодный душ.
Когда Евгения возвращается, Алексей уже лежит в постели, укрывшись одеялом. Она берет себе другую подушку и бормочет:
— Я посплю в комнате сына.
— Не говори глупости! — Он приподнимается и шепчет в самое ухо: — Ну куда ты денешься с подводной лодки?!
Она лишь успевает подумать: «Что же я завтра скажу Светлане?»
Нынешняя Евгения — почти опытная женщина, у нее есть возможность сравнивать. Если Виктор полагается в основном на свою мужскую силу, то Алексей просто затапливает ее своей нежностью. Он целует каждый ее пальчик, каждую жилочку, так что она начинает чувствовать поцелуи, как легкие ожоги, пока не загорается сама. Она уже изнемогает от желания и сама просит его:
— Возьми меня!
Под утро, когда Алексей затихает, она, вместо того чтобы упасть в сон, долго лежит с открытыми глазами. И вздрагивает от его шепота:
— Не терзай себя! Ты не виновата. Светлане я сам все расскажу!
Утром они завтракают на кухне, как муж и жена, а Алексей, улыбаясь, замечает:
— Бессонная ночь тебе на пользу. Немного осунулась, но глаза блестят!
— От неумеренного возлияния, — шутит Евгения.
— Без него не было бы ночи, — говорит он и проницательно угадывает: — Все еще казнишь себя?
— После драки кулаками не машут! — вздыхает она.
— Выйдем, мне надо с тобой поговорить.
Сердце Евгении куда-то проваливается, а ноги наливаются свинцом: еще ни разу в жизни ей не приходилось чувствовать себя такой подлой!
— Леша вчера был у тебя? — спрашивает Светлана с места в карьер.
— Был, — отвечает Евгения, глядя ей в глаза, и чувствует, как внутри у нее все сжимается — Светлану ей жалко до слез. Уж если кто сегодня и осунулся лицом, так это она. Наверняка провела бессонную ночь.
— Как ты могла?! — Рот Светланы кривится в тщетной попытке удержать губы от горькой гримасы. — Я и подумать не могла, что ты — такая! Я считала тебя порядочной женщиной!
Ее слова будто капли расплавленного свинца падают на душу Евгении, нестерпимо жгут ее. Ей бы уйти — так ли уж виновата она, напоенная самой Светланой до бесчувствия, но ее словно пригвоздили к полу.
— Зачем ты его не удержала? — шепчет она непослушными губами. — Я же ничего не соображала!
Но Светлана ее не слышит. Никогда не поймет и не простит!
— Мы собирались пожениться! Ты знаешь, как он меня любил? Он целовал меня с ног до головы…
«И меня тоже!» — думает Евгения. Она вдруг перестает слышать Светлану и тупо смотрит, как гневно шевелятся ее губы.
— А сегодня утром он пришел и сказал, что между нами все кончено! — опять слышит она.
— Прости, если сможешь, — бормочет Евгения, поворачивается и бредет в отдел.
Она смотрит на кульман, но чертежа, на нем приколотого, не видит. Душа ее отравлена. Отрава — презрение к себе, падшей женщине, — разрушает ее изнутри.
И в это время появляется Надя — ее добрый ангел, подруга, спасительница.
— Что с тобой? — пугается она лица Евгении и трясет ее за плечи, будто можно вытрясти то, что проникло так глубоко внутрь.
— В чем дело? — интересуется кто-то рядом с ними.
— …Петрович, — слышит Евгения издалека голос Нади, — Кира Дмитриевна ушла в администрацию… Мы зайдем ненадолго в ее кабинет… Лопухиной плохо…
— Может, отвести ее в медпункт? — предлагает главный специалист.
— Пока не надо, думаю, обойдется!
Руки подруги обхватывают ее за плечи и ведут. Она повинуется и успевает поймать сочувственный взгляд архитектора.
Надя сажает ее в кресло, говорит: «Минуточку!» — и опять убегает. Через некоторое время она сует в руки Евгении горячую чашку.
— Что это?
— Бульон!
— Не хочу бульона!
— Пей, не капризничай!
Евгения пьет, и действительно внутри у нее все согревается, напряжение отпускает.
— Рассказывай, что случилось, — требует Надя.
— Я поступила непорядочно. Со Светланой.