Замуж за 30 дней
Шрифт:
Ключевое слово – «временно» - прошептал на ухо кто-то подленький, голоском опозоренной Валерии Александровны.
– Разумеется, мы не будем нарушать закон, и действительно устроим тебя в мою компанию. А там уж от тебя зависит, будешь ты реально работать или…
– Играть с тобой в босса и секретаршу? – горько усмехаясь, закончила за него я.
Как-то все это было неправильно...
– Может уже скажешь, чем ты недовольна? – он вздохнул. – Я думал, у нас все отлично, и вовсе не хотел бы с тобой расставаться. Не знаю, как у вас, но у нас пары не
У нас пары женятся вообще-то – те, у кого «все отлично»! – чуть ни вскричала я в досаде.
В качестве кого я поеду с ним в Сиэтл – любовницы? При все еще законной жене? И кто после этого не содержанка?
***
– Дура ты! У них же так при-ня-то! – немедленно принялась промывать мне мозги Кира, как только я поведала ей причину своей печали. – Никто там не женится вот так, с бухты барахты. А тем более, он уже один раз обжегся… Да и не развелся еще. Любое кино посмотри американское – годами могут вместе жить, даже не расписываясь. И детей заводят, забыв в Загс заскочить…
– В церковь… – отвлеченно поправила я, вспомнив свой сон. – У них Загсов нету.
– Да какая разница? Главное, что тебе необходимо преодолеть этот барьер непонимания. Понимаешь, патриархальная ты моя?
Я фыркнула. У Киры, как всегда, получилось поднять мне настроение. Прогуливаясь под ручку по торговому центру, мы с ней присматривали подарок тете, у которой намечалось пятидесятилетие.
– И откуда ты такая умная в семнадцать лет?
– Не важно, откуда я такая умная. На данном этапе ты для Пола – обыкновенная гёлфренд, – не обращая внимания на подколку, втолковывала мне Кира, будто это она была старшей сестрой. – Это для американца – почти что жена. Даже на имущество его можешь претендовать в определенных случаях. Нету у них такого понятия, как содержанка, любовница, сожительница… Двое встречаются, влюбляются, потом, через какое-то время, решают съехаться. Потом, если все пошло, как надо – уже женятся. И, вообще, если разобраться, ты ведь уже с ним живешь. Разве нет?
Умом я понимала, что она права – да, именно так и происходит в американских фильмах. Но сердце-то хотело другого. Сердце хотело белой фаты, а не рабочей визы.
– Стоп! – остановила меня вдруг Кира. – Это же идеально!
Я посмотрела по направлению ее взгляда. На витрине прямо перед нами висело стильное, прямое, болоньевое пальто серо-стального цвета с капюшоном и воротником стойкой. Действительно идеально, учитывая то, что тетя только вчера жаловалась, что порвала в метро свою парку.
– Напополам? – предложила Кира, глянув на ценник.
– Ой, оставь, – отмахнулась я, только вчера получившая свою первую зарплату, за две недели. – Заработаешь, отдашь.
Глава 44
Прошло несколько дней прежде, чем Пол повторил свое предложение. Так и не поняв, чем я недовольна, он вероятно, решил, что попал под мое плохое настроение и выжидал подходящего момента.
И вот, в самый разгар празднования
Забрал у меня сигарету, внаглую выкинул ее за перила и ни менее нагло прикурил свою собственную.
– Успеешь еще… – пробормотал он, обнимая меня за плечи и выдувая ароматное колечко дыма.
Я даже растерялась, не зная, как реагировать на подобное самоуправство.
– Но…
– Тшш… Потом будешь возмущаться. Я вышел не для этого.
– А для чего?
Он покашлял, поморщился, вероятно борясь с какими внутренними противоречиями, выдул еще несколько колец и, наконец, ответил.
– Давай предположим, что я тебя люблю.
Я открыла рот. Гром среди ясного неба показался бы мне менее неожиданным. Сердце заколотилось так бешено, будто я уже успела выкурить как минимум три сигареты и запить их тремя чашками крепкого кофе.
– Предположим? – ошарашенно я следила за его лицом.
Он снова поморщился.
– Просто представь. Допустим, я признаюсь тебе в любви. Хоть я этого в жизни никогда не делал. Ты бы тогда со мной поехала?
Внезапно мне стало неважно, какими бы были результаты его признания в любви. Просто захотелось услышать его слова снова.
– Если бы они прозвучали до такой степени честно, что я бы в них поверила, то вполне вероятно…
Оглядевшись, он потянул меня за руку, сел в тетино плетеное кресло и усадил меня к себе на колени. Кресло было глубоким, и я полностью утонула в его объятьях, вжавшись в его большое тело. Полностью завладев таким образом моим вниманием, он пробормотал мне прямо в ухо, заставляя меня передернуться.
– Я не знаю, как определить, что такое любовь, Вера. Может ты мне поможешь?
И прихватил губами мочку моего уха.
– Так не честно… – прошептала я. – Ты меня отвлекаешь…
Он оставил мое ухо в покое, но вместо этого положил руку на ногу. Затянулся, прижал мою голову к своему лицу и глубоко вдохнул.
– Расскажи мне Вера, что я должен чувствовать…
– Сюда могут войти…
– Мы же ничего не делаем… Просто разговариваем…
Ага, то-то «ничего» уже уперлось мне в бедро.
– Если я хочу тебя каждую минуту каждого дня, потом полночи трахаю тебя, и продолжаю видеть тебя во сне – это что?
– Это желание… похоть… необязательно любовь.
– А если у меня не встает больше ни на кого, кроме тебя?
– Наваждение? Одержимость? В любом случае явно что-то нездоровое. Я – твой фетиш?
– Еще какой…
Он ухмыльнулся и принялся гладить меня по ноге, забирая все выше и выше. Закрыв глаза, я откинула голову ему на плечо, ожидая, что, по закону подлости, кто-нибудь обязательно нам сейчас помешает. Не то, чтобы мне хотелось, чтобы все это зашло еще дальше – не на тетином балконе-же – просто это был… особенный, волшебный момент.