Замуж за лучшего друга
Шрифт:
– Подождите, – хватаю мужчину за руку, – а как же поликлиника? И полиция? Этот ребёнок, он… – хочу сказать, что нам его подкинули, но не успеваю.
В комнату входит Романовский, да и врач со мной разговаривать, судя по всему, не намерен.
– Это будет решать Богдан Егорович, – кивает на парня и выходит, оставив меня одну с маленьким, ворочающимся на спинке комочком.
Друг идёт провожать доктора, а я растерянно присаживаюсь на диван рядом с ребёнком, который медленно разлепляет заспанные глазки. Даже взгляд ещё
Поднимаюсь и иду к столику, на котором лежат документы и свидетельство о рождении, а ещё рекомендации доктора. Пробегаюсь глазами по списку лекарств, который не говорит ни о чём, и вспоминаю, что видела какие-то фотографии у Богдана в руках.
Нахожу их в файле со свидетельством о рождении и застываю, как вкопанная. На фото изображены трое: Богдан, его друг, который учился с ним все эти четыре года, и какая-то девушка.
Судя по антуражу, они сидят в каком-то клубе, девица в самом центре, и её руки на плечах у парней. Кому из них она отдаёт предпочтение, сложно определить по одной лишь фотографии.
Жадно всматриваюсь в лицо девушки, и в этот момент в комнату входит Романовский.
Резко разворачиваюсь и, словно преступница, прячу фотографию за спиной.
– Его надо покормить, – киваю на лежащего на диване ребёнка, – я могу. Я умею, ты же знаешь, у тёти Ульяны дети… – тараторю, как из пулемётной очереди, лишь бы не спрашивать о том, на что боюсь услышать ответ.
– Хорошо, – отвечает парень безучастно, и меня его спокойствие начинает раздражать.
Ну как, как он может быть таким холодным и непробиваемым, когда надо бить тревогу, вызывать все возможные инстанции и искать мать ребёнка?
– Богдан, когда мы позвоним в полицию? – повторяю вопрос, который задавала парню около часа назад.
Я честно старалась держать себя в руках, но сил не осталось, и если Романовский сейчас же не приступит к каким-то вразумительным действиям, я за себя не ручаюсь.
– Ты понимаешь, что это не игрушка – это живой человек. Его нельзя просто подлечить и выставить на улицу, нужно искать мать или родственников в конце концов, – чувствую, что срываюсь на истерику.
Эмоционально взмахиваю руками, попутно вытирая вновь выступившие из глаз слёзы.
– Не нужно, – припечатывает парень. – Не нужно никого искать. Это мой ребёнок.
Глава 3
Богдан
– Как это… твой ребёнок? – широко округляя и без того огромные кукольные глазища спрашивает Мия. – А почему?..
Девушка запинается и растерянно опускает руки вдоль тела, а я замечаю, что между пальчиками её правой ладошки зажат один из снимков, которые я обнаружил в люльке.
Нашла всё-таки…
– Это его мать? – Мия быстро складывает два плюс два. Она всегда была сообразительной девчонкой.
– Да, – понуро опускаю голову и сажусь
Перевожу взгляд на просыпающегося малыша, ища в нём знакомые черты, но ребёнок ещё слишком мал для этого. Даже цвет глаз, и тот мутный какой-то.
Мия ещё раз смотрит на снимок, потом её взгляд фокусируется на мне. Видимо, она пытается представить меня вместе с матерью ребёнка.
Не надо, девочка, это лишнее.
– Ох, Богдан, – девушка сжимает переносицу двумя пальцами и укоризненно покачивает головой.
Боюсь даже представить, что она сейчас обо мне думает. Тяжело смириться с тем, что я стремительно падаю в глазах своей самой близкой подруги, и пути наверх уже может не быть.
– Я сам не ожидал, что она додумается подбросить его в мою квартиру, хотя… – перевожу взгляд на ребёнка, не договаривая свою мысль.
Даже к лучшему, что эта бестолковая кукушка решила поступить таким образом, а не личной встречи стала искать с отцом своего ребёнка.
Не нашла бы, это уж точно.
– Так, ладно, – выдыхает Селиванова.
Она брезгливо швыряет фотографию обратно на журнальный столик и направляется к малышу. Бережно берёт его на руки и прижимает к себе, не боясь испачкать белое платье, в котором похожа на ангела.
Такая воздушная, красивая, неземная.
– Ты поможешь мне искупать и покормить его? – прошу, не сводя с неё умоляющего взгляда.
Я знаю о её добром сердце и сейчас планирую эгоистично им воспользоваться.
Мия ничего не говорит в ответ, только недовольно щёлкает язычком и концентрирует всё своё внимание на ребёнке. Ловко переворачивает малыша на животик и удерживает его одной рукой, а второй собирает в кучку грязную пеленку и кидает её в люльку.
– Это – выбросить! – велит командным тоном. – Пойдём в ванную, папаша, будешь помогать.
Непроизвольно дёргаюсь от небрежно брошенного «папаша». Да уж, не так я себе отцовство представлял, тем более, не планировал обретать этот статус в столь юном возрасте.
Не дожидаясь меня, Мия вместе с малышом скрывается за дверью ванной, а я послушно плетусь следом. Как робот выполняю инструкции девушки, настраиваю тёплую воду, подаю чистое полотенце.
В процессе мытья тихий до этого малыш начинает истошно кричать.
– Наверное, у него опрелости, – поясняет девушка, успевая и со мной разговаривать и улюлюкать что-то малышу, чтобы он успокоился.
Быстрыми отточенными движениями она заворачивает верещащий на все лады комок в полотенце, и возвращается в гостиную.
– Открой упаковку с подгузниками, – командует Мия.
Ловко надевает эту странную штуковину на малыша и отправляет меня на кухню, греть воду для приготовления смеси.
Выхожу, украдкой наблюдая за тем, как успокаивается ребёнок у неё на руках. Как бережно она прижимает его хрупкое тельце к себе и смотрит с нежностью.