Замуж за миллионера
Шрифт:
Мне хотелось большего, исследовать ее тело и заставить кричать от наслаждения. Хотелось смотреть, как она кончает на мой язык, пальцы, член. Я снова становлюсь твердым, представляя это. Ее голова откинута назад в экстазе, медового цвета волосы рассыпались по подушке, а идеальные розовые губы приоткрыты, когда она выкрикивает мое имя.
Я довольствовался ее сладкими нежными поцелуями, потому что был уверен в одном: когда мы займемся любовью, это будет, черт возьми, на кровати, где я смогу отлично провести с ней время. Камрин заслуживает близости и того,
Интересно, понравится ли ей медленное занятие любовью с большим количеством нежных поцелуев? Или же жестко и быстро, чтобы мои бедра вгоняли член глубоко, снова и снова. Может быть, ей понравится и то, и другое …
Бля-я-ядь. Еще немного таких эротических грез наяву, и я уже в третий раз на этой неделе буду мастурбировать, думая о Камрин.
А еще эта фраза о том, что она ищет своего лобстера — я улыбаюсь, когда думаю об этом. Несмотря на свой жесткий характер, она на самом деле довольно мягкая. Романтичная. Никогда раньше не ощущал потребности в физической близости так сильно. Я потратил последние годы, не забивая голову этим, но теперь, столкнувшись с кем-то, кто бросает вызов всем моим принципам, я испытываю благоговейный трепет.
Мои руки замирают в воде.
Черт.
Это было мое единственное условие. Я пообещал себе, что ни при каких обстоятельствах не влюблюсь в нее.
Но я уже чувствую, как это происходит.
Это не закончится ничем хорошим, если я влюблюсь по-настоящему. Камрин в конечном итоге пострадает, и я буду тем придурком, который разбил ей сердце. Слова дяди, сказанные сегодня вечером, звенят у меня в ушах.
Злясь на себя за то, что, возможно, испортил едва ли не единственные счастливые моменты, что есть в моей жизни прямо сейчас, мою дружбу с Камрин, я бросаю кухонное полотенце на стойку. Нужно сосредоточиться. Ведь сегодня с ней я был каким угодно, только не хорошим. Я был готов отменить всю свадебную чехарду только ради того, чтобы погрузиться в ее теплое тело.
Зная, что не смогу уснуть, пока не спущу пар, я думаю, что долгая поездка в Нью-Джерси должна помочь. К тому же, смогу проведать маму — это всегда помогает мне успокоиться. Я хватаю ключи и выхожу в ночь.
Я провел ночь, свернувшись калачиком на маленьком диване в приемной, а теперь сижу в кресле-качалке рядом с маминой кроватью.
Мы сидим за чашкой чая, и мое мрачное настроение со вчерашнего вечера немного улучшилось. Быть здесь с ней — значит помнить о цели. Это здорово помогает.
У мамы на руке повязка, под которой спрятаны следы вчерашних царапин. Она оглядывается вокруг и хмурит брови.
Судя по ее растерянному выражению лица, я предполагаю, что сейчас она спросит, где мы, как делала бесчисленное количество раз. Большую часть времени она помнит, что сейчас живет здесь для лечения и что больна. Но иногда мне приходится сообщать ей одну ужасную новость, и она слышит ее как будто впервые.
— Где твой отец? —
Я ставлю чашку и делаю глубокий вдох.
Объяснять моей обожаемой маме в третий раз за этот месяц, что отец ушел, что он разозлился и бросил нас, — это не то, через что она должна проходить в этом состоянии. Думаю, у меня просто нет сил, как и у нее самой.
— Он только что выбежал за молоком. Вернется через несколько минут, — вру я, и слова, как наждачная бумага, застревают у меня в горле.
Мама смотрит мне в глаза, словно решая, стоит ли мне верить, а потом кивает.
— Ты такой хороший мальчик, Стерлинг.
Я не хороший, вовсе нет. Но я стараюсь.
ГЛАВА 17
Камрин
— Ты серьезно? Мне действительно нужно все тебе объяснять, Камрин? — Анна приподнимает брови.
— Что? — Я сижу в массажном педикюрном кресле, зажатая между двумя моими подружками и совершенно сбитая с толку темой разговора.
Прежде чем вразвалку вошла Оливия, я рассказала Анне, что именно повлекла за собой тусовка со Стерлингом. Ну, не всё. Она никогда не узнает, что я сжимала его член через джинсы прямо у входной двери. Мне жутко стыдно. Так непрофессионально. Но она знает, что мы целовались.
— Для девушки с бизнес-образованием и успешной карьерой ты иногда бываешь чертовски глупой, — говорит Анна.
— О чем, черт возьми, она говорит? — недоуменно спрашивает Оливия.
— Понятия не имею. — Я погружаю ноги в пахнущую мятой воду идеальной температуры… чуть прохладнее обжигающей. Ах. Удовлетворенно вздохнув, я закрываю глаза.
— А теперь расскажи мне, что это за ерунда.
— Камрин и Стерлинг тусовались вчера вечером. У него, — говорит Анна.
— Тусовались? — спрашивает Оливия, рассеянно поглаживая живот.
Анна пожимает плечами.
— В наши дни детишки называют это именно так.
— Я не понимаю, — говорит Оливия. — Как продвигаются поиски? Ты нашла ему хороших кандидаток для свидания?
— Да, Камрин, нашла? — Анна улыбается, словно знает все мои секреты.
Черт. Может и знает. Может быть, она видит меня насквозь, чувствует, как сильно меня тянет к нему.
Я прочищаю горло, надеясь, что это прозвучит профессионально.
— Вообще-то, да. Есть несколько кандидатур, которые выглядят довольно многообещающе.
— Это здорово. Чарльз Куинн платит за наши услуги целое состояние, так что я не хочу его подводить. И, конечно, Стерлинг. Как бы безумна ни была эта ситуация, он заслуживает получить это наследство.
Я торжественно киваю. Она абсолютно права.
— Поскольку у тебя уже есть несколько замечательных кандидаток, я так понимаю, скоро он будет ходить на свидания? — спрашивает Анна, прищуриваясь.