Замуж за монстра
Шрифт:
— …Есть будешь? — прорычал в губы хрипло. — В следующий раз я спрошу нескоро.
— Миш, не надо, — проблеяла я, задыхаясь от его близости.
— Чего не надо? — сдвинул он сурово брови и кивнул на смятый листок в моей руке. — А что надо? Отпустить тебя на казнь Высших, куда ты сегодня собралась? — И он поднялся рывком, швырнув стул в стену с такой силой, что он с грохотом разлетелся вдребезги. — Ты совсем дура, Ринка?! Это весь смысл, который ты нашла за десять лет жизни?! Тахира, которому даром не далась, и меня, которому твои предприимчивые идеи ни черта бы не помогли без тебя самой? — И он врезал кулаком в стену, в которую секундой раньше вжал меня. — Идиотка!
И
Он быстро поднялся со мной по лестнице и внес в какую-то темную комнату. Из его груди рвалось нетерпеливое рычание, пальцы больно впивались мне в рёбра, а тяжелое дыхание говорило о том, что терпит он из последних сил… Но и они скоро кончились, и Стерегов бросил меня на большую кровать и рывком стянул пиджак. Когда он отвернулся и распахнул рубашку, я попятилась к изголовью.
— Хочешь посмотреть, в кого ты меня превратила? — полуобернулся, скалясь. — Ты и те, на кого теперь работаешь… Мало тебе было, но ты что?.. Решила добить?
— Ты знаешь, что это не так! — задыхалась я.
— Я не знаю! — рыкнул он и выдохнул шумно, по-звериному.
— Миш… не н-н-надо… — распахнула я в ужасе глаза.
— Я хочу, чтобы ты поняла… Ты, твою мать, которая смотрит на меня, хлопая невинными глазами, и говорит мне «нет»!
И он запрокинул голову, рыча и молниеносно обращаясь. А я вскрикнула, глядя во все глаза на жуткое чудовище, стоявшее посреди спальни. Было темно, и от этого ещё страшнее. Я видела его силуэт, едва ли не упиравшийся в высокий потолок, чувствовала жар его тела, видела жуткий блеск звериных глаз и слышала низкое утробное рычание.
Да, мать с ее командой постарались — Стерегов во второй ипостаси стал машиной для убийства. Неуправляемой, яростной и беспощадной. Только он каким-то чудом научился оставаться в себе, будучи в ипостаси, даже после всех издевательств.
— Проси прощения… — процедил он сквозь зубы едва различимо. Но я поняла его. — Раздевайся! И проси!..
Меня подбросило на кровати, руки затряслись, пальцы взмокли… Я кое-как потянула с себя кофту через голову, стараясь быстрее от нее избавиться. Нервы звенели от натяжения и угрожали порваться каждую секунду. Сегодняшнее решение показалось таким глупым, что хотелось выть! Действительно идиотка. Как я собиралась сдаться властям, если мне гарантирован смертный приговор? Как мне это вообще в голову пришло?
Чтобы избавиться от джинсов, пришлось сползти на пол. Чудовище дышало хрипло и пристально следило за моим жалким стриптизом, пока я пыталась стянуть узкие джинсы с взмокших бедер. Потом заползла на кровать и села перед Михаилом на коленки.
— Прости, — прошептала, дрожа.
Стерегов ходил туда-сюда по кромке света на полу, будто не решаясь ступать за его пределы.
— Ты помнишь, что я сказал тебе о лжи? — недовольно рыкнул он. — Убью за нее!
— Ты приказал просить прощения! — вскричала я в отчаянии.
— И что? Ты правда сожалеешь?! — Низкий голос пробрался под кожу, а зверь встал напротив, опустив голову. — Что же ты, Ринка, такая смелая была там, в больнице? Строила меня вдоль стеночки, прикрываясь колдовством! А без него что же? Где
— Да!
По щекам снова покатились слезы, и я разрыдалась. Жалко, унижено… Мне казалось, что я сильная, самодостаточная, умная и изворотливая. Но Стерегов с легкостью доказал, что я — никто. И гожусь лишь для одного…
— Страшно перестать быть отличницей по жизни, — прозвучал его уже обычный голос из полумрака. — Только поэтому ты решила, что стоит закончить свою звездную карьеру неуловимой преступницы и великомученицы с громким скандалом. Но к этому прилагается настоящая боль, Ринка, о которой ты не имеешь ни малейшего понятия…
Как же он прав… Я послушно оцепенела, когда Михаил приблизился и, запустив пальцы мне в волосы, притянул к себе. Он задержался на моем лице взглядом, будто искал что-то помимо того, что видел, а мне до жжения под ребрами захотелось, чтобы он нашел повод меня оправдать. Я едва не сложила дрожащими губами униженное «пожалуйста», как он вдруг набросился на них, сминая звериным голодным поцелуем… И меня будто швырнуло в утробу смерча. Время то бросалось вперед до звона в ушах, то останавливалось так резко, что сердце соскакивало с ритма. Взгляд Михаила то и дело приводил в чувства, но его жесткий напор топил в страхе.
С каждой секундой я осознавала, что он не собирается меня убивать. И первый поцелуй не был прощальным. Он толкнул меня на спину, вжимая в кровать, содрал белье с глухим треском и неожиданно нежно поцеловал. Будто дал волю чему-то мимолетному, напомнившему о нашем первом разе… но тут же разметал это все в клочья, сжав пальцы на моем горле в который раз.
Голод…
Злость…
Один требовал утоления, вторая разрешала не жалеть.
И все же он жалел. Усадил меня себе на колени, сжав пальцы в волосах сильнее, и с трепетом коснулся губами груди. Рваный вдох, решительный выдох чередовались друг за другом, не позволяя зацепиться за реальность.
Чего ждать?
Только вскоре и этот вопрос выцвел на фоне его беспощадных ответов. Его ладони, пальцы, губы… Он будто распял меня между ними. Я вскрикивала и хваталась то за простынь, то за его руки, пытаясь отбиться, вздохнуть, остаться собой. Но такую убийственную ласку сложно было пережить. Михаил не спрашивал и не церемонился — брал сразу, будто я вся и всегда принадлежала только ему.
Когда он жестко вздернул меня на колени, я решила, что сейчас отымеет по-животному безжалостно, а он вдруг трепетно огладил бедра… но через секунду ягодицу обожгло жгучим укусом. Я вскрикнула и дернулась в панике, неожиданно осознавая, что он уже жарко ласкает меня губами между бедер. И не вырваться, не вздохнуть. Грудь ходила ходуном, а в горле уже дрожало от хриплого стона. Я звала его по имени, чтобы не потеряться окончательно… но ни черта не вышло.
Вскоре я уже не понимала, кто я. Кто эта взмокшая и одуревшая от оргазмов послушная шлюха? Хотя какая из меня шлюха? Я только и делала, что сжимала до боли простынь, скуля и постанывая.
Михаил вроде бы и давал право голоса…
…только тот уже охрип.
— Не надо! — сипло вскрикнула я, когда он размазал мою влагу по пояснице. — Не надо… Я не могу… больше…
В затылок упруго ткнулся его горячий выдох, а на горло уже привычно легли его пальцы.
— Быстро ты сдаешься, — усмехнулся он, тяжело дыша, а между ног уперся его член. От его первого движения я дернулась, но он лишь сжал горло сильней. Его дыхание потяжелело, стало хриплым. — А знаешь, кто меня тебе сдал? — Я раскрыла рот, извиваясь и пытаясь ослабить его давление. — Тахир.