Замуж за принца
Шрифт:
— Боже правый, снова эти собаки! — возопила она.
— Джек! Джон! — позвала псов Элиза.
Оба терьера рванулись было к двери, но устремились назад, в гостиную, повинуясь указующему персту хозяйки. Холлис отворила дверь.
— О, еще раз добрый вечер вам, мистер Фринк!
— Здравствуйте, миссис Ханикатт.
Позади Фринка Элиза разглядела еще двух джентльменов. Англичан. Те поторопились приподнять шляпы в знак приветствия.
— Прошу извинить нас за вторжение. Судья дома?
— А разве не вы привезли его? — удивилась Холлис.
— Сегодня не получилось, — ответил мистер Фринк. — Меня задержали
— Он дома, — сказала Элиза, жестом приглашая Фринка войти. Два незнакомых джентльмена вошли вслед за ним, вежливо раскланявшись с дамами. Из гостиной снова донесся заливистый лай обоих псов.
— Лучше идемте со мной, — предложила Холлис, — пока они на вас не набросились. — Она махнула мужчинам рукой и вошла в гостиную. — Назад, Джек, ради всего святого! Папочка, к тебе посетители. Приехал мистер Фринк!
Джентльмены оставили входную дверь открытой, и Элиза закрыла ее, прежде чем присоединиться к остальным. Уже на пороге она заметила людей, толпившихся на тротуаре. Тогда она широко распахнула дверь, и ее сердце, замершее наглухо в последние дни, вдруг резко подпрыгнуло к самому горлу. Среди этих людей стоял Себастьян!
Он был в полной парадной форме: широкая орденская лента пересекала грудь, заколотая каким-то орденом с изображением герба. Вся грудь увешана множеством медалей. Наряд дополняли цилиндр и военного образца шинель — похоже, он собирался на какой-то бал. Или в оперу. Этот наряд смутил Элизу: что может делать здесь принц, одетый как на парад?
Она моргнула, почти ожидая, что видение после этого исчезнет. Нет, не исчезло. Себастьян стоял все там же, глядя на нее со смешанным чувством отчаяния и радости. Элиза пока не понимала, что, собственно, происходит, но в животе у нее уже закружились в бешеном танце бабочки.
— Я не… Что-то случилось?
— Ты получила мое письмо? — спросил принц, выступая из толпы.
— Всего несколько минут назад, — пробормотала Элиза, сообразив, что все еще судорожно сжимает это письмо в руках.
— Найдется ли здесь такое место, где мы могли бы поговорить? — И он приблизился к ней еще на шаг.
Элиза окинула взглядом улицу. Повсюду в окнах сиял свет. Вечером большинство жителей уже сидели в своих домах и многие из них, несомненно, приникли к окнам, привлеченные шумом и необычным скоплением карет и людей. Вот одно из неудобств, которые возникают, если живешь на площади.
— У моего отца посетители.
— Знаю. — Он сделал еще шаг к ней.
«Наверное, — подумала Элиза, — он видел, как они подъехали».
— Мы можем поговорить на площади, — предложила она и указала рукой на лужайку, поросшую травой.
— Где только пожелаешь. — И принц протянул ей руку.
Элиза сознавала, как сейчас выглядит — так, словно она много дней безнадежно тонула в жалости к самой себе. Ну да, так оно и было. Она поправила выбившийся из прически локон и сошла по лестнице на тротуар. Она не взяла Себастьяна за руку и не оперлась на нее: ей невыносимо было дотрагиваться до него, поэтому она просто скрестила руки на груди.
Себастьян не стал возражать и заложил руки за спину. Он молча провел ее сквозь собравшуюся толпу зевак, удивленно глазевшую на них. Они перешли улицу и оказались в скверике.
Там он медленно повернулся к ней лицом, почесал в затылке, сделал глубокий вдох и сказал:
— Элиза, мне… мне нужно
Все переживания и тревоги, вся горечь прошедших дней обрушились на нее, и она почувствовала, что не вынесет объяснений.
— Ради всего святого, Себастьян, не делай все еще хуже, чем уже есть, пожалуйста. Я все понимаю. Тебе не нужно было так далеко тащиться, чтобы объяснять мне снова.
Она видела, что ему необходимо объясниться, но боялась, что не переживет этого.
— Ты…
— Само собой. — Элиза махнула рукой. Она вдруг поняла, что вся дрожит. Когда он оказался так близко от нее, чувства взяли верх над рассудком. — Неужели ты и впрямь полагал, будто я питаю ненужные иллюзии? Не считаешь же ты меня настолько глупой, а?
Себастьян ничего на это не ответил.
— Я просто хотела видеть тебя, чтобы проститься по-человечески, Себастьян. Только и всего. Проститься, поблагодарить тебя, хотя это и может показаться странным. Ты, должно быть, и сам не осознаешь, как много значит для меня твоя дружба. Значила. И я хотела тебе сказать… Да нет, все должно быть не так. Я думала, что хотя бы одета буду прилично. Но все равно… я хотела сказать тебе, что прежде чем твой корабль уйдет от причала… — Она на мгновение задохнулась от волнения. — Я тоже люблю тебя. — Она снова с трудом перевела дух. — Любила, — шепотом печально поправила она себя.
Себастьян смотрел на нее с явной растерянностью.
— Так ты хотела со мной проститься?
Это все, что он расслышал из ее сбивчивой речи?
— Проститься и еще сказать то, другое. Особенно другое — совершенно искренне.
— О том, что ты меня любишь? — У него от удивления взлетели вверх брови.
— Да, именно об этом! Да ну, ничего у меня не получилось. Собиралась-то я сказать это более торжественно и в более подходящем случаю месте. — Она обвела взглядом площадь с маленьким сквериком посередине. — Но сейчас я тебя не ждала. — У Элизы вырвался истерический смешок. — Все эти бесконечно долгие дни я думала, что ты уедешь, так и не повидав меня. И в душе была такая пустота. Мне ни до чего не было дела, и я даже не заметила твою записку. Ничего не знала о том, что ее доставили к нам, — я совсем расклеилась. Только вот сегодня вечером прочитала. А когда прочитала, эта записка меня очень растрогала, но я не совсем поняла, что ты хотел сказать. Что, Себастьян? То, что я должна хранить тебе верность? Или что ты будешь верен мне? Или же просто сентиментальный способ сказать «прощай и не грусти»? Я не уверена, что правильно тебя поняла, а подумать мне просто не хватило времени, правда. Не успела даже подготовиться к нашей встрече. — Она беспомощно указала на растрепанные волосы.
— Ты выглядишь очень красивой.
— Я выгляжу так, словно все эти дни чистила камины!
Принц вдруг прыснул — невольно, будто старательно пытался сдержать смех. Но раз уж сдержаться не получилось, он расхохотался от души, согнувшись пополам от хохота. Кое-кто из его сопровождающих обошел карету, чтобы удостовериться, не случилось ли с принцем чего худого.
— Чему ты так бурно радуешься? — возмутилась Элиза. — Если бы это зависело от меня, я бы провела нашу прощальную встречу совсем по-другому, но вышло все вот так, и я сделала то, что сумела!