Замуж за принца
Шрифт:
— Мы делаем то, что должны делать, — ответила я, по собственному опыту зная, каких жертв требует жизнь при дворе.
Миссис Тьюкс задумалась, размышляя над тем, что еще она может мне сказать. Я ожидала, и у меня все переворачивалось в животе.
— Если я назову тебе имя твоего настоящего отца, ты должна пообещать, что ничего не станешь по этому поводу предпринимать, — наконец произнесла она. — Этот человек не пожалел твою мать. Вряд ли его обрадует воссоединение со своим ублюдком.
Слово больно вонзилось мне в сердце, но этот удар был преднамеренным. Миссис Тьюкс часто напоминала
— Это был принц Бауэн.
Онемев от шока, я смотрела на миссис Тьюкс, ожидая, что сейчас она покачает головой и рассмеется собственной шутке. Я и представить себе не могла, чтобы моя рассудительная ясноглазая мама стала жертвой коварства принца Бауэна. Содрогнувшись от отвращения, я вспомнила его руки — руки моего отца, — ощупывающие мое тело и его наслаждение моей беспомощностью. И все же этот распутный человек некогда был невероятно хорош собой. Его внимание не могло не польстить маме. Более того, она наверняка пыталась его привлечь. Я вспомнила, как улыбалась Дориану Петра, и как быстро моя подруга уступила домогательствам красавца пажа. Моя воля тоже слабела от прикосновений Маркуса. Моя собственная сердечная рана была еще такой свежей, что я очень глубоко ощутила мамину боль.
— Об этом никто не должен знать, — предостерегла меня миссис Тьюкс. — Даже королева.
Она быстро разъяснила угрожавшую мне опасность. То, что я уже несколько лет верой и правдой служу королю и королеве, или то, что принц Бауэн ничего не знает о своем отцовстве, не имело значения. Как его дочь, я всегда буду объектом подозрения, и во всех моих поступках будут усматривать скрытые мотивы. На меня свалились бы все тяготы, выпадающие особам королевской крови, без единого преимущества их высокого положения.
Особа королевской крови. Неужели это от отца я унаследовала непоколебимое честолюбие, которое заставило меня покинуть сельскую ферму и добиться благосклонности королевы. Как бы ни ненавидела я принца Бауэна за его предательство, но в моем теле текла его благородная кровь. Если бы он признал мою маму как свою любовницу, я могла бы быть воспитана как кузина Розы. От этой мысли по моему телу пробежала дрожь удовольствия.
— Было бы лучше всего, если бы ты выбросила все это из головы, — закончила миссис Тьюкс. — Я не сомневаюсь в том, что ты можешь это сделать. У тебя холодный рассудок. Именно это делает тебя такой замечательной служанкой.
Она встала и всмотрелась в мое лицо.
— Вряд ли кто-то это заметит, но в твоих глазах есть что-то от него, — произнесла она, разглядывая меня, как если бы я была картиной. — И прекрасная горделивая осанка, в точности как у матери короля.
Я напряглась всем телом под ее испытующим взглядом. Сделав шаг назад, миссис Тьюкс бодро поинтересовалась:
— Я слышала, ты выходишь замуж?
Хотя она поделилась со мной правдой, я не была готова ответить ей тем же. Сообщив ей, что помолвка расторгнута, я согласилась бы с тем, что это правда, а я еще не успела примириться с будущим, в котором не было Маркуса. Я просто улыбнулась
В тот вечер Господь был ко мне милостив. Он предоставил мне несколько спокойных часов в одиночестве, позволивших собраться с мыслями и оплакать свою потерю. Когда я поделилась новостью о своей разорванной помолвке с королевой Ленор, я соорудила небылицу, в которой переплетались правда и вымысел, сведя всю эту историю к юношескому увлечению. Я сообщила ей, что, достигнув взрослого восемнадцатилетнего возраста, я осознала важность выбора супруга, соответствующего моему положению. Ночью я плакала в подушку, всем телом содрогаясь от сдавленных рыданий, но я поклялась себе в том, что моя госпожа никогда не узнает о той жертве, которую я принесла ради нее.
Недели складывались в месяцы, и мучительные сожаления смягчились, сменившись ноющей болью. Каждый раз, наблюдая за играющей в саду Розой или получая улыбку благодарности от королевы, я говорила себе, что сделала правильный выбор. Меня хорошо кормили и хорошо одевали. Такой жизни позавидовал бы любой житель королевства. Если порой в мое сознание закрадывались мысли о несбывшихся мечтах, в которых я видела себя в объятиях и постели Маркуса в роли его жены, я усилием воли прогоняла их прочь. Я устремляла взгляд на ожидающий меня путь, на работу с Флорой и свой долг перед королевской семьей в надежде, что время залечит рану и сотрет Маркуса из моей памяти.
Бедной Петре замок такого спасения от мучительных воспоминаний предложить не мог. Поэтому она спаслась единственно возможным для нее способом. Спустя несколько месяцев после того, как ее отверг Дориан, она вышла замуж за кузнеца из города, брата одного из королевских конюхов. Ее жених уже похоронил одну жену и искал новую мать двум своим маленьким детям. Я впервые увидела его на свадебном обеде, состоявшемся в скромном домике новобрачного. Как и большинство кузнецов, он был мускулистым мужчиной, но настолько молчаливым, что казался унылым. Большего контраста элегантному и остроумному Дориану и представить было невозможно.
Петра выглядела прелестно в свадебном платье из нежного шелка, который я купила ей в качестве свадебного подарка. Ее волосы, высвобожденные из чепца служанки, были уложены в изумительный узор из кос и локонов, сверкавший в лучах струившегося в окна солнца. Дети явно были увлечены ею, а младшая девочка весь день провела, вцепившись в юбку Петры.
Когда наконец нам удалось улучить момент и остаться наедине, мы звонко чокнулись нашими кубками и посмотрели друг другу в глаза.
— Я желаю тебе большого счастья.
— Пожелай мне покоя.
Лицо Петры осунулось от усталости. В ней не осталось ничего от той девушки, которую я когда-то знала, которая восторженно болтала, лежа на соседней кровати, и с хохотом тащила меня за собой по Нижнему Залу.
— Не жалей меня, — сухо улыбнувшись, бросила она. — Я слышала, он хороший человек. Его брат заверил меня, что он никогда не бил свою первую жену.
— Это все, что тебе нужно от мужа? — попыталась пошутить я, но улыбка сползла с лица Петры. — У меня не было другого выхода.