Замужем за Буддой
Шрифт:
— Знаешь, Эрик приезжает в Шанхай, — я решила сменить тему.
Чжуша удрученно вздохнула, но осталась равнодушной.
— Ну надо же! Ну почему все время эти зеленые юнцы? Я же не директор гимназии для мальчиков!
— Именно потому, что они так молоды, они и влюбляются без памяти с первого взгляда и отваживаются на безрассудства, вроде путешествия на другой край света ради встречи с любимой. Неужели со мной этого никогда не случится? — грустно вздохнув, подумала я, вспомнив о Мудзу.
Неожиданно «червячок»
Вечером, вернувшись домой, я зажгла свет во всей квартире и поставила диск «Tanto Tiempo», который уже давно не слушала, с записями песен в исполнении замечательной латиноамериканской джазовой певицы Бебель Жильберто{100}. Потом я выбросила мусор и уселась на обитую черно-зеленой тканью софу. Просто не знала, чем бы еще заняться.
Спать совсем не хотелось. Голова была ясной, ни намека на дремоту. Только тоска и неприкаянность. И ощущение собственного одиночества, словно свет фонаря в кромешной темноте, пронизывало сознание, забираясь в самые потаенные его закоулки. Голос певицы звучал так нежно, что невольно пробуждал в душе желание хоть с кем-то скоротать унылый вечер.
Я негромко подпевала ей и вдруг с удивлением заметила, что в мягком рассеянном свете тени от окружающих предметов бесследно растворились. Я сидела на софе одна-одинешенька, и рядом не было даже моей тени.
Никто не звал меня ласково по имени, никто не касался колен.
Продолжая напевать, я медленно прошла в ванную комнату, наполнила ванну горячей водой, бросила туда большую пригоршню ароматической соли и сама погрузилась в воду вслед за кристаллами.
Нежась в горячей воде, я массировала тело круглой розовой губкой. Проигрыватель как раз добрался до песни «Одиночество». Чарующий голос Бебель снова и снова выводил: «Одинока, одинока, одинока…» И каждая пора на моей коже вторила ей: «Одинока, одинока, одинока…» Пойманная рыба бьется в сети рыбака; сорванная роза отчаянно борется за жизнь, впиваясь острыми шипами в сгубившую ее руку; женщина трепещет в любовном экстазе и обретает забвение. Но в мире всегда есть что-то абсолютно незыблемое. В полной тишине клубы пара оседали на потолке, превращаясь в крошечные жемчужные капли, а те падали оттуда с едва различимым предсмертным вздохом.
Я вылезла из ванны, закуталась в банное полотенце и, спотыкаясь от изнеможения, побрела в спальню.
Зазвонил телефон. Сняв трубку, я услышала приятный голос; он произнес по-английски:
— Мы, случайно, раньше не встречались?
Застигнутая врасплох, я растерялась. И голос, и тон были до боли знакомыми…
— Прекрасно. Значит, ты в Шанхае… — Он рассмеялся. — Я же обещал, что мы скоро увидимся!
Голова у меня пошла кругом. Каждый раз при его появлении я цепенела. Его тело испускало особое электромагнитное излучение, и волны этого разрушительного поля пагубно воздействовали на меня, вводя в искушение. Он
— Ник! — не удержалась я от восклицания. — Ты в Шанхае!
30
Рождественская елка «Феррагамо»
Эти несколько дней показали, что завоевать сердце мужчины нельзя ни красотой, ни умением готовить, ни искушенностью в любви, ни необыкновенными личными качествами, а можно покорить, лишь умело притворяясь в меру безразличной, не отдаляясь, но и не подпуская ближе.
«Дневник Бриджит Джонс»
Как всегда, во всем черном от «Армани» он стоял в роскошном холле отеля «Ритц-Карлтон» и наблюдал, как я прохожу через вращающиеся стеклянные двери и пересекаю искусственный водоем по небольшому горбатому каменному мостику.
Ник улыбался, приглаживая свою густую шевелюру. Он подошел, обнял меня за талию и легко поцеловал в губы. Окружающие оглядывались на нас — безупречную и элегантную пару.
— Мы просто идеальная пара, — прошептал он мне на ухо, с улыбкой окинув одобрительным взглядом мое лицо и платье — черное, шелковое, обтянувшее фигуру.
— В шелке ты просто сногсшибательна!
— Спасибо.
— Страшно рад снова тебя видеть! Это как сон! — Он взял меня за руку и повел в банкетный зал на втором этаже, где с благотворительной целью был устроен званый прием. Собственно, на него-то Ник меня и пригласил.
— Я тоже рада, — призналась я. — Но все выглядит как-то нереально. У тебя удивительная способность превращать жизнь в голливудскую комедию.
— С самого детства мне нравилось чем-то отличаться от окружающих. Повседневность не по мне, — ответил он.
Мы подошли к дверям банкетного зала. Официанты приветственно кивнули и поклонились, обращаясь к Нику по имени и фамилии. Они явно хорошо его знали.
— Сегодня у нас будет время, чтобы получше познакомиться. Главное, чтобы ты узнала обо мне побольше. Жаль, что я не писатель, и ты не сможешь понять мой характер, прочитав мою книгу.
Ник, очевидно, имел в виду, что он-то уже прочел книгу, написанную мной.
— А тебе кажется, что ты меня понимаешь? — спросила я тихо.
В это время мы с ним как раз шли к своему столику около трибуны в сопровождении какой-то молодой женщины. По пути Ник приветственно махал рукой и улыбался знакомым. Мы сели.
— Шанхай развивается умопомрачительно быстро. Мои родители даже представления не имели, где находится этот город, пока я не послал им экземпляр твоей книги. Я предупредил, что, возможно, женюсь на тебе, — он закончил фразу и с любопытством ждал, как я отреагирую на эту провокацию.
Я хладнокровно взглянула на него и сказала:
— Я недавно смотрела японский мультик на какой-то итальянский сюжет. Так вот, там тоже был один американец, который любил приговаривать: «Я на тебе женюсь».