Замыкание
Шрифт:
Князь аккуратно переложил бутылку другим хватом, чтобы удобнее бить по голове, взял другой рукой мундир и на цыпочках, неслышно занял место в углу комнаты, рядом с дверью.
Я же встал по центру камеры, прикрывая Лучинку руками и терпеливо дожидаясь убийц.
— Спрячьтесь, — одними губами с возмущением потребовал Василий Владимирович.
Но я предпочел этого не заметить, глядя только на дверь — приоткрытую, приглашающую. Не нужно даже ключа — просто зайди и убей.
Мелькнул чужой взгляд из коридора. Дверь шевельнулась буквально на пару
— Они лишили меня праздника! — Возмущенно проорал Давыдов, пнув дверь и сшибив всех, кто за ней стоял.
В руках его была уже не бутылка, а оружие куда более страшное — острая розочка толстого зеленоватого стекла. Коридор тут же наполнился воплями боли, мольбами о пощаде и гневным рыком князя Давыдова, полуобнаженного и страшного, объявившегося внезапно, словно демон нижнего мира, ради плоти и крови смертных. Я невольно прикрыл глаза Лучинке, чтобы не смотрела, а затем и вовсе убрал ее во внутренний карман мундира.
— Смотрите, ротмистр! — Продемонстрировал мне Василий Владимирович ружье, поднятое с пола. — Эти наглецы пришли меня убивать и не спилили мушку! Зря-я… — Зло протянул он, подхватывая стонущего стрелка за штанину.
— Господин полковник, наши друзья объявили наступление! Нас ждут.
— И вечно такая суета, — недовольно отпустил он чужую ногу. — Ничего не успеваю! Так, а где моя обувь? — принялся он оборачиваться с ружьем в руках.
— Вы оставили у супруги, — деликатно подсказал я.
— Точно! Один момент! — Заспешил Давыдов с ружьем по коридору в дальнюю камеру.
И даже как-то тревожно стало…
— Ротмистр, еще десять минут! — Невозмутимо выглянул Василий Владимирович через секунду, но потом кто-то схватил его за ружье и затащил обратно.
— Господа! — суматошно застучали изнутри из камеры напротив. — Если наверху переворот, готов встать в ваши ряды!
— Там решают, кто будет вас судить. — я склонился к телам и принялся неспешно их обыскивать.
Документы офицеров имперского флота, пропуск, деньги, ключи. Следующий. Документы, патроны, деньги. Последний. Документы, два флакона алого цвета. Подсумок. Запал, шнур, динамит…
— И кто сохранит эту кладку на месте. — Поднялся я и посмотрел на ближайшую замурованную камеру.
Изнутри донесся глухой звук — бессильной и ненавидящей злости.
— Ротмистр! — Объявился возмущенный Давыдов, уже в обуви и отмытый от чужой крови. — Объясните ей, что там действительно переворот! Говорит, что она мне наскучила, и я якобы пытаюсь от нее сбежать! — Всплеснул он руками.
— Вот вам мышь, скажите ей, что поймали ее и собираетесь выпустить наверху.
— А как же заговор?!
— Мышь вы можете показать, господин полковник. А заговор — нет.
Князь
— Давайте вашу мышь, — тяжело вздохнул Василий Владимирович.
— Не переживайте, господин полковник. Сейчас мы поднимемся, и сделаем так, что она услышит и поверит.
Глава 19
Ременная пряжка скребла по полу, отражаясь от стен коридора тоскливым скулящим звуком, к которому Василий Владимирович был абсолютно равнодушен, продолжая тащить за ногу тело одного нападавших. Того, что был живее остальных и мог дожить до основательного допроса. Остальных двоих сгрузили в мою камеру, заперев на ключ — если повезет, доживут и они.
Мы поднимались наверх распахнутые кем-то двери, с холодной яростью отмечая убитых постовых. Никаких следов борьбы и обороны — к ним подходили, демонстрируя пропуск и полномочия. Затеявший это все не желал свидетелей, и заведомо придумал, на кого списать кровопролитие — камеры дальше по коридору были распахнуты. Обычные, со стальной решеткой, освещаемые общим коридорным светом, на четверо человек. Большая часть — пусты. В остальных — ежились по дальним краям заключенные, с ужасом смотря на открытую дверь.
Их одолевали сомнения и страх; и в торопливых перешептываниях сломанных людей была надежда и рассудочное понимание, чьей волей они сюда заключены. В силах ли они ей противится и могут ли они последовать манящему примеру остальных?…
Но стоило скрежету пряжки поравняться с очередной камерой, как шорохи и шепоты затихали.
— Господа! — Окрикнули нас голосом взволнованным и тусклым.
Справа прижимался к решетке сухонький старичок, с силой, до белых костяшек удерживая руками дверь за прутья — чтобы та не раскрылась.
— Они принесли оружие, и открыли камеры. Но я не бежал! — Блестели надеждой и безумием глаза заключенного. — Беккер честный человек, скажите им!..
Скрежет мерно проследовал дальше.
— Смотрите, там дальше, у стены! — Отчаянно окрикнули нас со спины.
Обращая внимание на раскрытые ранцы с оружием — с россыпью патронов, парой оставленных ножей и тремя пистолетами. В объёмных ранцах, судя по всему, было гораздо больше — и сейчас оно гулко гремело где-то наверху. Заключенные прорывались к подвалам Арсенала.
— Кому-то нужен шум, враг внутри стен, что перетянет на себя внимание. — Прокомментировал я, тронув ранец носком ботинка. — И что можно легко потом задавить.
— Вооружитесь, ротмистр. — Сухо кивнул князь.
Ружье Василий Владимирович оставил у дамы, забрав себе бутылку шампанского, удерживаемую им в походно-боевом положении.
Пистолеты я проигнорировал — плохонькие китайские копии «ТТ» вещью были абсолютно ненадежной. К ножам я был равнодушен, а вот закатившиеся за подкладку две гранаты отлично разместились по карманам, потеснив пригревшуюся Лучинку — ее пришлось взять в руки.