Замыслы (сборник)
Шрифт:
– Что правда, то правда…
– Поэтому мы нашли сумму – сумму весьма приличную, поверьте.
– Ладно, я слетаю на Соловки… за ваш счет…
– Ну разумеется! О чем речь?!
– Попробую поговорить с Петром, но ничего обещать не могу – сами понимаете…
– Да благословит вас Господь, отец Андрей!
Гёба звонит, потому что батюшка вернулся и у нас назначена встреча, о которой я совсем забыл.
– Шура, ты где?! У вас что, еще не закончилась съемка? Мы же договаривались!
– Дружище, прости – вылетело из головы!
– Ты совсем охренел?! Что значит – вылетело из головы? Батюшка уже паркуется! Слава богу, у него
– Да меня уволили!
– Из-за блога?
– Да! А ты откуда знаешь?
– Мне Лена скидывала ссылку.
– Понятно…
– Но это ведь не ты его ведешь?
– Ну, конечно, не я!
– Я сразу так подумал. Уж больно там все смело.
– Где вы сидите?
– Отец Андрей выбрал «Семифредо».
– Я возле метро. Могу прыгнуть. Буду у вас минут через сорок.
– А чего не на машине?
– Долго рассказывать, развлечешь его?
– Да, я как раз думал пересказать ему твою теорию всепоглощающей божьей вины.
– Ты ее помнишь?
– Относительно.
– Расскажи, я скоро буду.
Моя теория заключается в следующем: во всем, что происходит на планете Земля, виноват Бог. Во всем, что происходит с вами, виноват Бог. Во всем, что случалось, во всем, что случается, во всем, что случится. В любой ситуации, абсолютно в любой и всегда виноват – Бог. Только он. Всегда. У него был замысел. Он взял на себя ответственность и сделал то, что сделал. Баста. Дальше – одни красные контейнеры. Все, что теперь происходит с нами, – отрыжка его сраненькой идейки о сотворении мира. Мог бы придумать что-нибудь получше. Нино такие идеи зарезает уже на стадии замыслов. Если он знал, что получится то, что получилось, – он мудак. Если он не знал, что получится так, как получилось, то он тем более мудак, потому что взялся за то, что не смог просчитать. В войнах, в землетрясениях и в пожарах виноват только он. В глупостях и недоразумениях, в хамстве и предательстве, в несчастьях, в зверствах, да даже в том, что птицы срут нам на головы, – виноват только он. Все эти разговоры о том, что люди превратили Землю в то, во что превратили, – жидкий кровавый понос. Бог, так или иначе, допустил все, что произошло. Он или хотел, чтобы в нашей жизни были убийства и изнасилования, или болван и полудурок, который не смог помыслить, что мы очень быстро их придумаем. Бог – троечник. Не более того. Кретин, дуралей, бездарь. Бог – зазнайка. Тот еще! Не мы виновны в наших пороках – во всем виноват он. Даже в том, что я обвиняю его, – виноват только он. Нет ни в чем нашей вины. Абсолютно ни в чем. Зло, которое мы совершаем, заложено свыше. Наши ошибки – просчеты Господа. Мы такие, какие есть, только потому, что он помыслил нас такими. И если он такой, какие мы, ибо мы созданы по его подобию, – то он мудак, потому что мудаки мы… только он еще больший мудак.
Не думаю, что сейчас Гёба пересказывает это отцу Андрею.
В метро я еще раз открываю блог. Автор описывает сцену прощания двух влюбленных. Автор изображает мужчину и женщину, которые, обнявшись, стоят на коленях в центре гостиной. Незнакомый мне человек очень точно описывает мужчину и женщину, которые плачут. Он описывает мальчика, который вернулся из школы раньше обычного. Мальчик стоит – взрослые плачут. Взрослые плачут и бубнят. Мальчик молчит. Мальчик, по словам автора, наблюдает за всем происходящим как завороженный. Женщина, по словам автора, безостановочно целует мужчину. Лоб, виски, веки, брови,
Через полчаса я сижу в ресторане. Рядом с нами обедает женщина, которая когда-то заказывала у меня праздник для львицы. Женщина разговаривает по телефону. «Приезжай сюда – здесь весь бомонд! Ну как кто? Глава МВД, глава МЧС…».
Наконец, отец Андрей начинает ковыряться вилкой в зубах – мы понимаем, что можно переходить к делу:
– Дети мои, я поговорил с Петром…
– Аллилуйя! – в унисон протягиваем мы.
– Петр попросил моего благословления на триста тысяч евро…
– Сколько?! – возмущаюсь я.
– Это по-христиански, – перебивает Гёба.
– Дети мои, пишите сценарий! Петр попросил, чтобы это было честно, чутко и брало за душу. Петр просил, чтобы ему было что сыграть. Реквизиты для аванса я вам перешлю.
– Спасибо, отец Андрей!
– Саша, а я вот у вас хотел спросить…
– Слушаю, отец Андрей.
– Выходит, ведущие не сами шутят? Выходит, все шутки им пишете вы?
– Нет, это не совсем так. Мы создаем фундамент. Пять, шесть страниц текста. Во время программы ребята много импровизируют. Получается где-то пятьдесят на пятьдесят.
– Но они все равно часто проговаривают шутки, которые вы написали?
– Ну не только я. Нас, сценаристов, десять.
– Никогда бы не подумал – так живо выглядит!
– Значит, они хорошо выполняют свою работу.
– Саша, а вы вообще воцерковленный человек? Вы бываете в храме?
– Вы знаете, отец Андрей, недавно проходил мимо и почувствовал острую необходимость зайти внутрь, приобщиться, так сказать, к прекрасному, но потом вспомнил, что в Ветхом Завете сказано, что ни в коем случае нельзя поддаваться своим искушениям, – и прошел мимо.
– Шутите все! Ну Библию-то хоть почитываете?
– Конечно, я думаю, что ее написала группа очень талантливых авторов. Когда батюшка уходит (посчитав, что для нас будет большой честью оплатить его «Вдову Клико»), Гёба переключается на меня.
– Ну рассказывай!
– А что тебе рассказывать? Я сам только что узнал.
– Есть у тебя идеи? Кто бы это мог быть? Флюгер? Хасид?
– Нет, точно не они.
– Ты прочел всю книгу?
– Первые глав десять… а ты?
– Только последнюю.
– Он ее уже выложил?
– Да, он как-то странно выкладывает главы. Но с чего ты взял, что это «он»? Может, какая-нибудь «она»?
– Нет, женщина не могла так написать. И что там в последней главе?
– Твои похороны.
– Точно! Как же я сам не догадался?! Он же начинает с моего рождения…
– Довольно реалистично, стоит заметить, описаны. Думаю, они такими и будут.
– Я, к сожалению, на них не попаду.
– Думаешь, это не парни?
– Нет, совершенно точно нет. Никто из них не мог знать про моих родителей.
– А что там написано про твоих родителей?
– Не важно – важно, что ни Капитан, ни Туловище не могли этого знать. Я даже тебе этого никогда не рассказывал.
– Ты и сам не помнишь всего, что мне рассказывал. Может, ты кому-нибудь наболтал лишнего?
– Исключено.
– Под бутиратом…
– Гёба, ты же сам прекрасно знаешь, как действует бутират. Ты или в сознании, или отключаешься. По пьяни я мог кому-нибудь что-нибудь рассказать, но совершенно точно не в таких объемах.