Занесенный клинок
Шрифт:
Я спиной приземлилась на землю, моя диафрагма сжалась от шока, голова ударилась о землю, пальцы рук и ног покалывало от тепла и энергии.
Мгновение я лежала там на земле, смотря вверх на несколько звезд, которым удалось пронзить небо. Каждая была окружена ореолом света, а в моих ушах жужжали пчелы.
Я медленно привстала на локтях и огляделась. Этан, Катчер и Мэллори тоже лежали на земле, все хлопали глазами на небо. Мы упали перпендикулярно друг другу, наши тела располагались, как румбы в компасе. А между нами все еще светился шар.
— Что
Я села и приложила руку ко лбу, как будто это могло помещать миру вращаться.
— Это сложно назвать успехом. Это была какая-то магическая граната.
— Это был успех, — сказала Мэллори, и все мы посмотрели на нее.
— Каким образом? — спросил Этан, смахнув снег с рукавов.
— Мы знаем, что он нас слышит. И знаем, что он может дать отпор. — Она встала на колени, ткнула пальцем в розмарин, а потом откинулась на пятки. Она посмотрела на небо, закрыв глаза, ветер раздул волосы по ее розовым щекам. После минутного молчания она посмотрела на нас. — Нам нужно попробовать еще раз.
— Нет. — На этот раз это сказал Этан. — Ни в коем случае.
— Согласна, — произнесла я. — Когда ты дразнишь медведя, и он пытается содрать тебе лицо, ты собираешь силы и меняешь план.
Этан потер затылок.
— Или ты можешь попытаться еще раз в одиночку, а позже все нам расскажешь. В то время, как мы будет в нескольких километрах отсюда.
Мэллори выпрямилась, но, нахмурившись, оглянулась на землю.
— Послушайте, даже если ответы какие-то непроизвольные, если наваждения — это просто эмоции, захваченные магией, и никто на самом деле не просит помощи, мы все равно можем узнать об этом поподробнее. Если мы продолжим задавать вопросы, то, возможно, сможем разобраться с их распространением, их величиной, при помощи ответов, которые получим.
— Наподобие отраженного сигнала, — предложила я.
— Наподобие отраженного сигнала, — согласилась она. — У нас заканчивается время. Она готовится к чему-то крупному, и это случится очень-очень скоро. Если мы к этому не подготовимся, то будет хуже, чем в «Тауэрлайне».
«Тауэрлайн» был наполовину успехом и наполовину катастрофой, с большим количеством травм и разрушений.
Этан было открыл рот, но закрыл его и поглядел на Катчера, который повел головой, затем плечами, словно пытался ослабить настойчивую боль. Потом он посмотрел на нас.
— Мы все целы и невредимы, — произнес Катчер. — Я не стану говорить, что вы трусы, если не попытаетесь еще раз, но…
— Но ты тонко на это намекаешь, — сказал Этан.
Катчер ухмыльнулся.
— Это магия, друзья. Это опасная игра. Наверное, вампиры не способны ее освоить.
Глаза Этана сверкнули серебром.
— Это вызов?
— Если это то, что требуется. — Катчер посмотрел на меня. — Мы должны попробовать что-нибудь сделать. На данный момент это единственное, что мы можем попытаться сделать.
Я не могла поспорить с его логикой, поэтому посмотрела
— Просто дайте мне минуту.
Я, прищурившись, посмотрела на Катчера.
— Пиво и пицца после этого, и ты платишь.
Его губы изогнулись в ухмылке.
— На тебя особо не надо тратиться.
— Это одно из ее самых превосходных качеств, — сказал мой муж.
Я пихнула его локтем, и мы снова расселись.
— Становится холоднее, — произнес Катчер. — Вероятно, нам следует начать, пока мы еще можем что-то делать.
Я издала саркастический звук.
— Сходи поплавай в реке, а потом поговорим о холоде.
— Моя маленькая русалочка, — пробормотал Этан, когда Мэллори снова поместила руку над шаром.
На этот раз был всего один удар.
— Мы здесь, чтобы выслушать, — сказала она, — а не чтобы навредить тебе.
Мы сидели в холодном мраке, навострив уши в ожидании ответа. Но его не было.
Мэллори покачала головой, облизнула губы и еще раз хлопнула.
— Если ты с нами поговоришь, мы можем попытаться тебе помочь.
Она чуть не завизжала, когда шар запульсировал светом и отскочил назад.
Все началось с шепота, слабого и далекого крика. И с каждой волной звук нарастал, усиливался.
«помогите».
«Помогите».
«ПОМОГИТЕ».
«ПОМОГИТЕ».
Голос был мужским. Это был одновременно и единственный звук, и множество, голос одного и крик миллионов. Вероятно, это и была «глубина», про которую говорил Уинстон.
— Какого хрена? — пробормотала Мэллори, когда мы уставились на гудящий шар.
«ПРИВЕТ. ПОМОГИТЕ МНЕ».
Громкость была чудовищной, как будто звук стал комнатой, которая внезапно нас окружила, высасывая воздух и оставляя только страх, ужас. Это был не просто крик, а требование внимания. Не просто призыв, а приказ.
Это была паника, гнев, разочарование и печаль, коктейль безнадежности. И это была не та эмоция, что притупляет чувства, а та, которая их усиливает. При которой каждый звук кажется литаврой, каждая ласка ослепительным ожогом. У меня под кожей начал зудеть гнев, эмоция, утяжеленная отчаянием.
Должно быть, именно это слышали люди с наваждениями. Неудивительно, что они были в ужасе, Уинстон и остальные. Неудивительно, что они молили о помощи и полагали, что смерть остановит боль.
— Они не сумасшедшие, — тихо прошептал Катчер. — Даже не близко.
— Привет, — произнесла Мэллори в шар. — Мы здесь, в Чикаго, с тобой. Где ты? Как мы можем помочь?
«ПРИВЕТ. ПОМОГИТЕ МНЕ».
— Похоже на запись, — тихо сказал Этан. — Просто отражает мысли.
«ПОМОГИТЕ МНЕ. ПРИВЕТ. ПОМОГИТЕ МНЕ. ПРИВЕТ. ПОМОГИТЕ МНЕ. ПРИВЕТ».