ЗАНИМАТЕЛЬНАЯ ИСТОРИЯ

Коротицкий Александр Ильич

Можно предположить, что Хасдай имел ввиду расстояние от хазарской столицы до моря. Если мерить по карте, то от Будённовска до Чёрного моря вдоль широты действительно укладывается около 266 «коротких» арабских миль. Но Хасдай ошибался, указывя координаты хазарской столицы. Поэтому такое совпадение скорее случайно.

Теперь перейдём ко второму вопросу (о религии хазар). Дело в том, что Хасдай стремился найти государство евреев, а не обращённый в иудейство народ. Однако составители ответного письма похоже даже не видели разницы между евреями и обращёнными в иудейство. История обращения хазар в иудейство, описанная в ответном письме, выглядит совершенно неправдоподобно. Но обо всём по порядку.

Хасдай,

открыв письмо, наверное был очень удивлён тем, что царь лично написал ему ответ. Каким бы высоким не был ранг Хасдая при дворе его правителя, царь не должен был обращаться к нему на равных. Точнее говоря, царь конечно мог лично писать письма людям менее знатным, но только тем, с кем был хорошо знаком. Более того, царь Иосиф отчего-то совсем не желает вступать в контакт с царём Хасдая Абд ал-Рахманом. Письмо Иосифа адресовано персонально Хасдаю и в нём нет ничего об установлении отношений между двумя государствами. Нет в письме Иосифа и ответов на некоторые безобидные вопросы Хасдая. Например, на этот:

Я, однако, слыхал, что в места моего господина, царя, попали два человека из нашей страны: один по имени р. Иехуда, сын р. Меира, сына р. Нафана, человек умный, понимающий и ученый, а другой, по имени р. Иосиф Хагрис, также человек знающий.

Зато львиная доля письма отведена вопросам религии. Только вот о сути иудейских заповедей и правил не говориться ни слова. И это притом, что иудейскую веру, согласно тексту письма, народ принимал дважды. В первый раз это произошло по воли царя, которому явился во сне ангел и дал заповеди. Во второй раз это произошло после спора между представителями разных религий. Только зачем было устраивать дискуссию, если народ уже принял веру? Да и религиозные споры проходили, в основном, между христианскими конфессиями (к которым ранее относилось и мусульманство). А вот евреи, по их словам, в таких спорах никогда не участвовали и никому свою веру не навязывали.

Получив такое письмо, Хасдай не мог не понять, что его водят за нос. Поэтому дальнейших писем видимо не последовало, и Хасдай так никуда и не уехал. Авторами письма вряд ли были хазары. Скорее всего, кому-то из ближайшего окружения хотелось, чтобы Хасдай освободил прибыльное место, отправившись восвояси. Тем не менее, та подделка является более качественной, которая ближе к оригиналу. Поэтому письмо должно содержать определённое количество достоверной информации. Тем более, что рассказ о географическом положении Хазарии и окружающих страну народах сомнений не вызывает.

Интересно отметить, что Андрей Лызлов в «Скифской истории» ничего не говорит о хазарах, но зато сообщает: «Неции же историки сих татар мнят быти еврейска племене, яко о том Ботер * в книгах своих знаменито утверждающи пишет сице». Эта фраза Лызлова говорит о том, что сам он не верил этим слухам. Ознакомившись с содержанием «Скифской истории», можно сделать вывод, что хазары и татары – это либо просто два названия одного и того же народа, либо то же самое, но с оговоркой что одно из этих названий относилось исключительно к войску, а другое ко всему населению.

Куликовская битва

А. Т. Фоменко и Г. В. Носовский убедительно доказали, что Куликовская битва не могла происходить на Дону. Более того, они серьёзно обосновали свою версию, согласно которой битва произошла под Москвой. Но вот с их реконструкцией самой битвы я абсолютно не согласен. Коротко изложу свою версию.

На битву под Москвой сошлись рати Мамая и Тохтамыша. Дмитрий Иванович Московский был одним из сторонников Тохтамыша. Тохтамыш, однако, потерпел поражение. Он и его сторонники бежали. Москва отошла к Литве. Дмитрий организовал убийство Мамая, после чего Тохтамыш сумел захватить власть. В благодарность

Тохтамыш не только вернул Дмитрию Москву, но и поставил его выше остальных русских князей. Только после этого началось возвеличивание Москвы.

Доказательства этому, как ни странно, общеизвестны. Обратимся к «Сказанию о Мамаевом побоище» (рукопись середины XVI века). Его текст изобилует речами Мамая и князей, а также отрывками из их переписки. Но откуда автор рукописи, живший в Московии XVI века, мог знать содержание грамот Мамая или литовцев, не говоря уже про их речи? Наверняка он ничего этого и не знал. Речи и отрывки из грамот могли быть сочинены, исходя из преданий о ПРОИЗОШЕДШИХ событиях. Но обо всём по порядку.

И по малех днех перевезеся великую реку Волгу съ всеми силами. И ины же многы орды къ своему великому въинству съвокупи и глагола им: «Пойдем на Русскую землю и обогатеем русскым златом!» Поиде же безбожный на Русь, акы лев ревый пыхаа, акы неутолимая ехыдна гневом дыша. И доиде же до усть рекы Вороножа и распусти всю силу свою и заповеда всем татаром своим яко: «Да не пашете ни един вас хлеба, будите готовы на русскыа хлебы!»

Если убрать все воинственные речи, якобы сказанные Мамаем, то будет ясно, что Мамай был на СВОЕЙ земле и ни на кого нападать не собирался. Во-первых, упомянутые земли не принадлежали к Владимиро-Суздальской Руси, ставшей впоследствии Московией. А во-вторых, если собираются воевать, то войско не распускают. Дальнейшее повествование это подтверждает.

«… И еще молим тя, царю, оба раби твои, Олег Резанскый и Ольгорд Литовскый, обиду приахом велику от того великого князя Дмитриа Ивановичя, и где будеть о своей обиде твоим имянем царьскым погрозим ему, он же о том не радить. И еще, господине царю, град мой Коломну за себя заграбил. И о том о всем, царю, жалобу творим тебе».

…

Приидоша же послы къ царю Мамаю от Олгорда Литовскаго и от Олга Резанскаго и принесоша ему многыа дары и написаныа книгы. Царь же приат дары с любовию и книгы, и розслушав въ грамотах, и послов чествовав отпусти, и написа отписание сицева: «Волгорду Литовскому и Ольгу Резанскому. На дарех ваших и за хвалу вашу, что приписастеся ко мне, елико хощете от мене вотчины русскые, тем отдарю вас. А вы ко мне присягу имейте и сретите мене, елико где успеете, и одолейте своего недруга. Мне убо ваша помощь не добре удобна: нъ аще бых аз ныне хотел своею силою великою и аз бы древний Иерусалим пленил, яко же и халдеи. Нъ ныне чести вашей хощу, моим имянем царьскым и грозою, а вашею присягою и рукою вашею распужен будеть князь Дмитрей Московскый, и огрозится имя ваше въ странах ваших моею грозою. Мне убо царю достоить победити царя, подобна себе, то мне подобаеть и довлееть царьскаа чесьть получити. А вы ныне пойдите от меня и рците князем своим глаголы моя».

Говоря современным языком, Дмитрий Московский грабил своих соседей, на что те совершенно законно пожаловались царю. Это не могло быть секретом в те времена. В ответ Мамай дал им добро «разобраться» с Дмитрием самостоятельно. Мол не царское это дело – с блохами воевать. А вот дальше автор сказания не сообщает, по какой причине Мамай и Олег Рязанский изменили свои намерения. Напрашивается только один ответ – Тохтамыш. Только его вмешательство могло вынудить Мамая пойти на Москву, и в то же время заставить поостеречься Олега. Только Тохтамыш мог собрать большое войско. Дмитрию это было явно не по силам, особенно если верить историкам, утверждающим, что ещё до Куликовской битвы московские князья получали ярлыки на Великое княжение. Никто не стал бы вставать под знамёна царского наместника, даже если бы сами и были против царя. Да и фокус с переодеванием мог быть только в том случае, если Дмитрий не возглавлял войско.