ЗАНИМАТЕЛЬНАЯ ИСТОРИЯ
Шрифт:
Утвръдив же плъкы, и пакы прииде под свое знамя черное, и сседе с коня и на ин конь всяде, и съвлече с себя приволоку цесарьскую и въ ину облечеся. Тъй конь свой дасть под Михаила Андреевича под Бреника и ту приволоку на него положил, иже бе ему любим паче меры, и тъ знамя черное повеле рыделю своему над ним возити. Под тем знамянем и убиен бысть за великого князя.
Кроме описания Куликовской битвы, «Сказание…» сообщает о битве Тохтамыша с Мамаем. Только случилась эта битва якобы уже после победы Дмитрия.
И събрав остаточную
Вероятно, после гибели Мамая победу приписали Тохтамышу, а после обособления Москвы – Дмитрию. В результате оказалось, что Мамай якобы был разбит дважды, хотя факты говорят об обратном:
1) Помышляше же в себе, глаголющи, Олег Резанскый и Олгорд Литовскый: «Яко егда услышить князь Дмитрей царев приход и ярость его и нашу присягу к нему, тъ отбежыть с Москвы въ Великый Новъград, или на Белоозеро, или на Двину. А мы сядем на Москве и на Коломне. Егда же царь приидеть, и мы его з болшими дары срящем и с великою честию и умолим его, и възвратится царь въ свои орды, а мы княжение Московское царевым велением разделим себе, ово к Вилне, ово к Резани, и имать нам дати царь Мамай ярлыкы своа и родом нашим по нас».
Согласно выдвинутой гипотезе, приведённый отрывок говорит не о помыслах, а о свершившихся событиях.
2) Нападение Тохтамыша на Москву в 1382 году сложно объяснить чем-то иным, чем желанием отблагодарить Дмитрия, вернув ему Москву. Особенно если учесть, что Москву защищал литовский князь, а не Дмитрий.
3) Первое упоминание об огнестрельных орудиях в Москве относится к 1382 году. Логично предположить, что они были привезены литовцами.
4) Из летописи известно, что Олег Рязанский грабил русские войска после их «победы» на Куликовом поле. Это очень странно, ведь согласно сказанию он был человеком весьма осторожным.
5) Внушительный перечень знатных людей, сражавшихся против Мамая и погибших на Куликовом поле, не оставляет сомнений в том, кто победил в сражении на самом деле. При этом ни слова не говориться об убитых или пленённых знатных противниках, хотя «трофеями» было принято хвастаться.
Но если Тохтамыш и его сторонники потерпели сокрушительное поражение в открытом бою, то единственным шансом для них было убийство Мамая. Что и было организовано Дмитрием Московским. Хотя доказательства этому только косвенные, но одно из них весьма существенное – это возвышение Москвы. Другое – странный посыл купцов в дальние земли.
Князь же великий пойде, поим с собою мужей нарочитых, московскых гостей сурожан десяти человек видениа ради, аще что бог ему случить, и они имуть поведати в далних землях, яко гости хозяеве, быша: 1. Василиа Капицу, 2. Сидора Олферьева, 3. Констянтина Петунова, 4. Козму Коврю, 5. Семена Онтонова, 6. Михаила Саларева, 7. Тимофея Весякова, 8. Димитриа Чернаго, 9. Дементиа Саларева, 10. Ивана Шиха.
История гибели Мамая, изложенная в «Сказании…» выглядит абсолютно неправдоподобно:
Мамай
Реконструкция движения войск перед Куликовской битвой, сделанная согласно гипотезе, показана на рисунке 14. Если в Старо-Симоновом монастыре действительно захоронены павшие на Куликовом поле, то монастырь этот либо находится на этом поле, либо совсем недалеко от него. Кроме того, судя по всему, данная местность благоприятствовала для обитания куликов.
Местообитания куликов (взято из Википедии)
Характер пребывания кулика-сороки тесно связан с зонами приливови отливов, где птица находит себе пропитание. Гнездовой биотоп — мелководные морские побережья, острова, пологие долины крупных рек и берега озёр с относительно широкими каменисто-песчаными, ракушечниковыми или галечними пляжами и отмелями. Также встречается на небольших реках недалеко от мест их впадения в более крупные водоёмы. Изредка устраивает гнездо в сырых лугах, где выбирает места с невысоко растущей травой, а также картофельных полях и намывных территориях песчаных карьеров. Крутых, поросших травой и лесом, а также болотистых берегов избегает.
Рисунок 14 – Вариант движения войск перед Куликовской битвой.
Вернёмся к повествованию:
Си же пакы оставим, на пръвое възвратимся. Великому же князю бывшу на месте, нарицаемом Березуе, за двадесять и три поприща до Дону, приспе же въ 5 день месяца септевриа, на память святого пророка Захарии, в той же день убиение сродника его князя Глеба Владимеровича, приехаша два от стражь его, Петр Горьскый да Карп Олексин, и приведоша язык нарочит от сановитых царева двора. Тъй язык поведаеть: «Уже царь на Кузмине гати стоить, нъ не спешить, ожыдаеть Олгорда Литовскаго и Олга Резаньскаго, а твоего царь събраниа не весть, ни стретениа твоего не чаеть, по предписанным ему книгам Олговым, и по трех днех имать быти на Дону». Князь же великий спроси его о силе цареве, он же рече: «Неисчетно многое множество въинства его силы, никому же мощно исчести».
Князь же великий нача думати з братом своим и с новонареченною братиею, с литовьскыми князи: «Зде ли пакы пребудем или Дон перевеземся?» Рекоша же ему Олгордовичи: «Аще хощеши крепкаго въйска, то повели за Дон возитися, да не будеть ни единому же помышлениа въспятъ; а о велицей силе не помышляй, яко не в силе бог, нъ в правде: Ярослав, перевезеся реку, Святоплъка победи, прадед твой князь великий Александр, Неву реку перешед, короля победи, а тебе, нарекши бога, подобаеть то же творити. И аще побием, тъ вси спасемся, аще ли умрем, тъ вси общую смерть приимем от князей и до простых людей. Тебе же ныне, государю великому князю, оставити смерътнаа, буйными глаголы глаголати и теми словесы крепится въйско твое: мы убо видим, яко много множество избранных витязей в въйску твоем».