Заноза Его Величества
Шрифт:
Нет, тот красивый сон мне снился точно не о нём. А у несчастной Катарины ох и трудной выдалась первая брачная ночка.
— Мне нужен сын, — затихнув на пару секунд, он рывком поднимается и, наконец, оставляет в покое мои ноги. Равнодушно вытирает подолом моей же рубахи свой хрен. — Слышишь, козочка? Сын! Или я вышвырну тебя на улицу, женюсь на твоей младшей сестре и рано или поздно изведу весь ваш поганый род.
— Да пошёл ты! — усилием воли заставляю я себя не застонать, поворачиваясь на бок. — Сам козёл! — кричу ему вслед, но дверь за ним уже закрылась.
Что-то
Истерзанное девичье тело невыносимо болит от надругательства. На душе погано.
Ни слова доброго, сволочь, не сказал. Не обнял. Не пожалел. Взял тараном. Отдолбил. Ещё и сына ему подавай.
— Но ничего, падла, я с тобой ещё поквитаюсь! — бросаю вслед ему грязные ругательства. — Мудак!
— Госпожа, — склоняется надо мной Фелисия. — С вами все в порядке?
— Сколько лет моей сестре? — превозмогая боль, разворачиваюсь я на кровати.
— Которой? Асте? — смотрит служанка настороженно. — Пятнадцать.
— А сколько их у меня?
— Осталось три, миледи. Ещё Матильда. Ей двенадцать. Клариссе — десять. Аурелии было двадцать, когда она умерла в родах. Она была старше вас на четыре года. Вы ничего не помните, госпожа? — отчаянная тревога в её голосе.
— Нет, Фелисия, — вздыхая я тяжело. — Ни кто я. Ни что со мной произошло. Даже сколько мне лет. Ничегошеньки.
— Вам столько всего пришлось пережить, — она качает головой сочувствующе, но не удивляется. — Вы ещё в детстве умом немного тронулись. И сейчас вам чуть голову не отрубили. Не удивительно после такого лишиться рассудка.
— Рассудок вроде пока при мне, — кошусь на нервно теребящую передник служанку подозрительно. Распустит же сплетни о полоумной королеве. Или это и так всем известно?
— Я по-твоему сумасшедшая, да? — гляжу, как она мнётся. — Говори, не бойся.
— Ну, вы так чудно разговариваете. И ведёте себя странно. И не помните ничего.
— Да, с памятью моей действительно что-то неважно, — охотно соглашаюсь я. А остальное так мне даже на руку, если Катарина моя была с придурью. — Но, если хоть слово из нашего разговора выйдет за пределы этой спальни, — я сажусь и оглядываюсь по сторонам, словно в поисках подсказок, как же я её накажу. — В общем, молчи, несчастная.
Глава 4
— Да, госпожа, — судорожно сглатывает она, вытягиваясь по струнке.
— Не трепись. И отвечай правду на мои вопросы, — я получаю в ответ кивок и тогда только продолжаю: — Если Катарина Лемье с детства не в себе, какого ж лешего король повёлся на ненормальную?
— У него не было выбора, миледи, — снова принимается она теребить свой фартук. — После смерти Аурелии вы стали старшей дочерью герцога Лемье, И Его Величество должен был жениться на вас, какие бы изъяны у вас не нашли. Он ждал вашего совершеннолетия. А потом накануне свадьбы вы сбежали. И он приказал найти вас живой или мёртвой.
— И где же меня носило?
— Этого мне не ведомо, госпожа, — мнётся она, не желая, видимо, передавать
— Какого чёрта король вообще докопался до меня и до моей семьи? — я встаю, превозмогая боль. Чёрт! По ногам течёт кровь.
— Святой Ог! Миледи, вам нужен доктор! Вам нужно лежать! — причитает Фелисия.
— Мне нужно в туалет, — отмахиваюсь я, прижимая руки к животу. — И ты не ответила.
— Так было указано в завещании старого короля. Его младший сын должен взять в жёны девушку из рода Лемье. Только мальчик, рождённый в этом браке станет истинным наследником короны, — ведёт она меня в комнату с деревянным стульчаком и понизив голос добавляет: — Так предсказала ведьма, что прокляла их род.
Ёперный театр! Ещё и ведьма. Наследник. Проклятье. В такую жопу меня занесло, что прямо сама себе завидую.
— А если она не сможет родить? — интересуюсь я как-то уже без особого энтузиазма.
— Бесплодных жён ссылают в бордели.
Глаза мои красноречиво ползут на лоб. Вот это я попала! В сказку, твою мать!
— А если родится девочка?
— Его Величество вправе ждать наследника сколько сочтёт нужным или взять в жёны следующую дочь герцога по старшинству.
— А если и она не родит? И ни одна девушка из рода Лемье не подарит королю наследника? — я сажусь, но пописать при этой няньке не отваживаюсь.
— Значит, такова воля богов — не продолжать этот род, — крестится она каким-то подозрительным ромбом, начиная со лба, потом к правому плечу, к животу, левому плечу и опять тычет щепотью в лоб. — После смерти Его Величества трон займёт герцог Фогетт, — женщина наполняет кувшин тёплой водой. — Или кто-нибудь другой, кто будет благословлён священной церковью на престол.
— А сколько всего детей было у старого короля? — принимаю я кувшин и ставлю рядом.
— Три сына, миледи.
— И что с ними стало?
— Старший, Робертус, женился на сестре короля Колхикона и после смерти шурина сам стал королём. Утратив право на престол Абсинтии.
— Старший умный был детина, — пробую я пальцем воду. Тёпленькая. — Средний был ни так ни сяк…
— Таирий принял постриг и ушёл в священники, — подхватывает Фелисия.
— Ну, а младший был дурак, — поднимаю я кувшин. — Значит, нашему Гоше и досталось исполнять отцовские прихоти? Бедняжка. А Фогетт этот чей родственничек? — делаю последнее уточнение, пока вода совсем не остыла.
Служанка недобро коситься исподлобья. Мнётся, явно не зная, как же мне ответить. Даже так? Пристально разглядываю я муки на её лице. Что-то нечисто с этим Фогеттом. Интересно, и что же?
— Дамиан — сын сестры старого короля, Феодоры. Герцогиня Фогетт она по мужу. А молодой герцог…
— Да, да, я поняла, — перебиваю я, поднимая кувшин, — двоюродный брат нашего короля. Кузен, йопть! Как там ты сказала его зовут?
— Его Сиятельство Дамиан Фогетт, — кланяется Фелисия и на мой повелительный жест поспешно выходит.