Западня, или Исповедь девственницы
Шрифт:
Закончив переписывать заметки, Анне подумала, что вдвоем с Натали — она и Анне — они ничего не смогут. Куда-то они хотят «засылать» Натали. Куда? К Рихарду? Но как? Если он даже ее, Анне, не принимает? Эти двое схватят Натали в железные щупальца, и ей придется их слушаться…
Шофер поставил вещи в холле и удалился. Наташа, сбросив шубу на пол, вошла в гостиную. Свет зажигать не хотелось. Она присела на диван и тяжко задумалась. Обо всем. И в частности, знают ли в посольстве?.. В какую историю она попала на Рождество
Это надо сделать обязательно… Для него… Маме звонить не было сил и желания: она была уверена — услышит самое страшное… Бедный, бедный Сандрик!
Тут она услышала легкий шорох за спиной — вздрогнула непроизвольно. И обернулась лицом к тому, кто стоял у нее за спиной…
А там стояла Анне, милая седенькая дамочка! Воробышек Аннелоре! Она сказала:
— Мадам… Натали, я позволила себе войти… дверь была открыта… мне надо сказать вам…
Наташа перебила ее:
— Анне… Боже, как я рада вас видеть! — Она притянула к себе Аннелоре, усадила ее рядом и поцеловала в щеку.
Анне смутилась и была счастлива! Но тем не менее настойчиво сказала:
— Нет, Натали, вы должны выслушать меня! Это так важно! Ведь вы здесь? И куда вы денетесь ото всех проблем? Я так ждала вас и так скучала…
Наташа встала и взяла из бара бутылку виски.
— Давайте выпьем, Анне, хорошо? Я потом, потом вам расскажу… Не сейчас. Сейчас я не могу…
Анне молчала, она не хотела давать понять, что знает… Пусть Наташа все сама прочтет в ее записях, и она молча вытащила из сумки тетрадку и передала ее Натали.
— Прочтите, там немного… Это не мои опусы… — добавила Анне, поняв вдруг, что, возможно, Натали решила, что Анне — такая дурочка, что пишет рождественские стихи! — Это документ.
Тогда Наташа взяла тетрадку, раскрыла ее и стала читать. Наташа прочла быстро, и сразу же ее охватила лихорадка деятельности, злобы, ненависти, желания убить, загрызть, уничтожить этих людей!.. Судьба добивает ее… Она вовлечена в эту игру, простительно ли так назвать это?.. Но Анне! Анне!! Она посмотрела на Анне, и слезы выступили у нее на глазах. Она бросилась Анне на грудь и заплакала, тихо и безнадежно. Потом резко прекратила и неожиданно твердо сказала:
— Анне, все, я пришла в себя и готова действовать! Но как?
Тут стукнул дверной молоток. Они!
— Анне, идите наверх и будьте там. Я, надеюсь, выпровожу их быстро…
Наташа открыла дверь. Перед ней в скорбных позах стояли два приятеля — Динар и Проскурников Александр Евгеньевич. Они поклонились, вошли в холл и тут уже поцеловали ей ручки. Она улыбнулась им, чему они удивились, так как не ожидали встретить ее в полном спокойствии.
Она улыбнулась и пошла в гостиную, пригласив их следовать за нею.
— Выпьем немного? — спросила она. Они кивнули.
Подняв рюмку, Динар произнес:
— Наташа,
— Вы быстро узнали, — заметила Наташа небрежно.
Динар усмехнулся.
…Так. Отличная игра, прекрасные актеры! Ну, она тоже не сегодня родилась — посоревнуемся, господа! Она уже все решила и вдруг от этого своего решения стала совершенно свободной и почти счастливой!..
Наташа так ушла в свои мысли, что не слышала, что говорит Динар, а он говорил о том, что Наташа должна форсировать отношения с бароном. Она должна выйти за него замуж… Тут Наташа пришла в себя и услышала эту фразу.
— За кого? — спросила она удивленно. — За Проскурникова? — И она с улыбкой посмотрела на молчащего все это время Евгеньича. Тот рассмеялся. Обстановка перестала быть напряженной.
«…А может, ей наплевать на этого Сандрика? — подумал Динар. — Ну, ранен, ну, может быть, выживет… Надо, кстати, подольше держать ее в неведении». Хотя ничего определенного у Динара пока нет, но знал: Сандрик пришел в себя, его переводят в институт Склифосовского и появилась надежда. Но Наташке это знать нельзя!
— За барона, дорогая, за нашего любимого Фрайбаха! И чем скорее — тем быстрее, как говорят. А там уж он и картины вам подарит, я уверен!
— Бросьте вы с картинками морочить мне голову. Картинки — само собой. Но вам нужно больше, гораздо больше, Динар!
Динар переглянулся с Евгеньичем: откуда этакие выхлопы? От кого?
— Я вас не морочу, мадам Натали, — сказал, приосанясь, Динар, — да, есть задачи, но не те, которые вы себе надумали или кто-то вам нашептал, простите… Нам нужно ваше присутствие в замке, чтобы держать под контролем этого престарелого дурня. Он ведь очень не любит нас, русских, а человек он, как ни странно, влиятельный и нам нужно его, как говорится по-простому, переманить! Так, Евгеньич?
Проскурников подтвердил: так, точно так, пусть Наташа не волнуется. Она же знает, как он, Проскурников, к ней относится? Разве может она подумать, что он позволит втянуть ее в авантюру, дурно пахнущую?
Наташа хотела было сказать, что она все понимает, тем более что для задуманного ею она должна быть с ними в полном согласии и дружбе, и она кивнула истово — да, если она и не доверяет абсолютно Динару, то уж Александру Евгеньевичу — всецело!
Вдруг Наташа встала и попросила тост.
— Я не отниму много времени, но сказать мне это необходимо. Я с вами! — Глаза у Наташи сверкали, она была как натянутая струна (Динар даже залюбовался ею). Проскурников был менее доволен. Как всякий способный сыщик, он в прямых действиях и словах всегда улавливал второй смысл, а то и третий. И ему казалось, что тут что-то не так, хотя Наташа казалась искренней и ни капли фальши не чувствовалось в ее заявлении…
Динар встал и торжественно поцеловал Наташу троекратно, по-русски. Облобызал ее и Проскурников, он удивился, что кожа у нее горела огнем, а с виду заметно не было, и это тоже ему не нравилось.