Западня на сцене

Шерфлинг Герхард

— Не хочешь ли ты сказать, что люк открыли для него?

— Да.

— Черт побери!

Маркус потер костяшками пальцев лоб, запыхтел. Неужели все они ослепли? Клаудиа права. Да, вот оно, решение проблемы — а никому из них эта лежавшая на поверхности мысль в голову не приходила. Конечно! Только теперь все противоречившие друг другу обстоятельства этого дела обретали свой смысл, их можно было объяснить. Положим, у Вондри рыльце в пушку, но он не преступник — это на него покушались! А тот, другой…

Маркус

невольно поглядел в сторону ассистента режиссера. Вестхаузен стоял, опершись о пульт, и не сводил глаз со своей жены и тенора, которые под руку уходили со сцены. Он был мрачен, но застывшие черты его лица выдавали непреклонность и решимость.

Чертежик из клавира… Маркус почувствовал, как часто забилось его сердце.

— Сделай мне одолжение, Клаудиа, — сказал он. — Никому не передавай, о чем мы с тобой говорили. Это очень важно!

Она, не спускавшая с него глаз, кивнула:

— Я угадала, это был Вестхаузен?

Он приложил палец к губам.

— Ни о чем не спрашивай! Я тебе потом все объясню.

— Когда? Еще сегодня?

— Может быть.

— В таком случае я пошла домой.

— Спокойной ночи! — Он пожал ее руку и опрометью бросился со сцены.

Обер-лейтенант, спускавшийся по лестнице в превосходнейшем расположении духа, без тени волнения доложил:

— Позер не сводит глаз с Вестхаузена, а Краус — с Вондри.

— Вызовите их по «уоки-токи» к вахтеру, — не скрывая возбуждения, приказал Маркус. — Причем немедленно, мне нужны вы все.

— Что, пожар? — спросил Штегеман, доставая аппарат из кармана. — Вы разгадали, в чем смысл чертежа Вестхаузена?

— Давайте поторапливайтесь, — вспыхнул Маркус. — Каждая минута на счету!

— Ого! — Штегеман мгновенно преобразился. — Так что же стряслось?

— Объясню внизу. Пошли!

Ветер дул ледяной, но Маркус словно не ощущал холода.

— Послушайте, — произнес он, когда они удалились метров на пять от крыльца артистического подъезда. — У меня есть все основания полагать, что тот, кого мы ищем, не Вондри, а Вестхаузен.

— Значит, все-таки он!..

— Я догадывался об этом, — сказал Штегеман. — Меня не оставляла мысль: почему злоумышленник — или преступник — прибег к столь сомнительному средству, как открытый люк, если действительно хотел заставить Пернвица замолчать. Но ведь у него не было выбора, если тот прознал о хищениях…

— Все это мы обсудим позднее, — перебил его Маркус. — Мы предполагали, что Вестхаузен каким-то образом принесет нам на блюдечке — с поличным! — своего соперника Вондри. Ничего похожего не случится! Скорее наоборот… он попытается собственноручно убить счастливого соперника.

— Но каким образом? — спросил Краус.

А Позер добавил:

— Он, похоже, умом тронулся.

— В известном смысле — да, — проворчал Штегеман.

— Так что будем делать? — спросил Маркус, бросив взгляд

на часы.

— Арестуем его! — предложил Позер. — Тогда он по крайней мере никого не убьет.

— Но у нас нет против него никаких фактов, — покачал головой Штегеман. — Я думаю, надо пока набраться терпения и взять его только в абсолютно недвусмысленной ситуации.

— Вы знаете, насколько это опасно, — сказал Маркус. — Но у нас и впрямь нет выбора.

— Что слышно о чертеже Вестхаузена? — полюбопытствовал Штегеман. — Какого мнения наш специалист по тайнописи и кодам?..

— Неизвестно. Сомневаюсь, чтобы он уже получил этот треклятый листок. — Маркус потер замерзшие руки. — Вернемся к нашим подопечным. По местам! Краус, Позер! Немедленно сообщите мне, где находятся Вондри и Вестхаузен. Штегеман — за вами столовая. Итак, глядеть в оба!

Довольно сложно найти удобное для наблюдения и вместе с тем неприметное местечко в этих хорошо просматриваемых коридорах. Взгляд Маркуса упал на дверь с табличкой «Репетиторская № 1». Она расположена рядом с лестницей, и вдобавок к ней примыкают дамские гардеробные. Ключ торчал в двери.

Он отодвинул передвижную вешалку в сторону гардероба и хотел было войти, когда тихонько загудел аппарат «уоки-токи». Лейтенант Краус сообщил, что Вондри и Кречмар по-прежнему внизу. Вскоре дал о себе знать и Позер. Вестхаузен сидел в своей комнате в полном одиночестве.

Комната маленькая, хорошо прогретая, что особенно приятно после уличного холода. Шторы задернуты, рояль открыт, рядом с ним нотный пульт и два стула. Маркус не стал включать свет. Сел на стул перед чуть-чуть приоткрытой дверью, положил аппарат на колени.

Проклятый чертеж — знать бы, что на нем изображено… Не шутки же ради ассистент режиссера начертил эти значки… Узкая полоска света из коридора падала на его правый сапог. На пороге виднелось пятно, напоминавшее ему чье-то лицо. Да, но чье?.. И вдруг появился Вестхаузен — в каких-то нескольких шагах от двери, в коридоре, ведущем к мужским гримерным. Маркус увидел сквозь щелку, как ассистент режиссера к чему-то прислушивается, склонив голову набок. А потом он так же неожиданно исчез, только тихо скрипнула дверь в конце коридора.

Несколько погодя он увидел Позера. Молодой криминальмейстер шел на цыпочках и, когда Маркус открыл дверь, не на шутку испугался.

— Ну, и нагнали вы на меня страха, — признался он шепотом. — Я подумал, что это Вестхаузен.

— Есть новости?

— Гардеробщица рассказала мне, что он, переодевшись, долго сидел в своей комнате. Потом я столкнулся с баритоном Мерцем, когда тот выходил из душа. А после этого в душевую заявился Вестхаузен.

— Куда девался Краус?

— Притаился, наверное, как вы, за одной из дверей. Думаю, что на верхней сцене. Оттуда удобно наблюдать за репетиторской.