Западня
Шрифт:
Для Эрики совершенно не имело значения, в каком наряде она будет сочетаться браком с герцогом Пертинадом — в шедевре портновского искусства или в холщовом рубище — но примерки она переносила стоически.
Вечером накануне свадьбы ей позволили не музицировать. Придворный Маг раньше обычного привёл её убедиться, что Многоликий по-прежнему жив.
— Разрешите мне с ним поговорить, — попросила Принцесса у двери.
— Не сегодня, — сухо и безапелляционно ответил Мангана.
— А если в следующий
— Ничего хорошего из этого не выйдет, ваше высочество. Условия сделки вы знаете, они не поменялись. О том, что вы будете общаться с вашим дружком, когда захотите, уговора не было.
К глазам подступили слёзы, но она сдержалась, не дав им пролиться — и держалась до тех пор, пока не осталась одна в своей спальне, как держалась весь этот кошмарный месяц. Но теперь плотину прорвало. В ночь перед свадьбой Принцесса плакала так отчаянно, как она не плакала даже тогда, когда умерла её мама.
Подняли Эрику очень рано, небо ещё не начало светлеть. Отсутствие сна привело к тому, что соображала она плохо, передвигалась медленно, а окружающий мир казался ей смазанным, как скверная акварель — и всё это, странным образом, подействовало на невесту, как обезболивающее. Её купали, кормили, одевали, причёсывали. Вокруг неё мельтешили люди, которых становилось всё больше: Вальда, ещё две горничных, призванные ей на помощь, портной с ассистентками, парикмахер, флорист… Принцессе что-то объясняли, она кивала, не различая слов, и ей казалось, будто сейчас здесь присутствует не она, а какая-то другая девушка. Ощущение оформилось в слова, когда она увидела в зеркале особу в невыносимо белом атласном платье и в длинной вышитой фате:
— Это не я, — прошептала невеста. — Это просто не могу быть я.
Под руку с отцом Эрика вышла в Малую гостиную, где её давно дожидался жених с огромным букетом белых фрезий. Принимая букет, она с абсолютной ясностью поняла, что любимые цветы теперь всегда будут у неё ассоциироваться с герцогом Пертинадом и с тем ужасным днём, когда она стала его женой.
Церемонию бракосочетания проводил Придворный Маг, облачённый в хламиду с традиционной ритуальной отделкой. Бирюза и перламутр — земные символы Небесных Сил — смотрелись на нём кощунственно. В прежние времена семейные союзы освящали Серафимы. Те пары, что не получали Небесного благословения, откладывали свадьбу или вовсе расставались, дабы не совершить ошибку. Потом Серафимы исчезли, но люди жениться не прекратили, и функцию посланников Небес взяли на себя градоначальники и маги. Стоя вместе с герцогом перед Манганой под сводами древнего храма, Эрика думала о том, что в прежние времена ей удалось бы спастись: у Серафима язык не повернулся бы спросить, согласна ли она выйти замуж за этого человека. Но Придворный Маг ничтоже сумняшеся задал все вопросы,
Среди всех, кто поздравлял её с обретением статуса замужней дамы, она запомнила только королеву Водру, по случаю свадьбы заменившую чёрные бриллианты — жемчугом, а чёрные страусиные перья — белыми.
— Я так рада, что мой брат, наконец, нашёл своё счастье, — проговорила она, коснувшись щеки Эрики своею впалой пергаментной щекой. — Надеюсь, вы оправдаете все его ожидания, милочка.
Дальше, как и положено, были приём и бал, который молодожёны покинули на два часа раньше, чем гости, под шумные славословия собравшихся. В покои, принадлежащие теперь им обоим, Принцесса и Пертинад вошли одновременно. Основательно поевший и изрядно принявший на грудь, потный и раскрасневшийся герцог с самодовольным видом обвёл рукой преображённое пространство:
— Мои рекомендации, я вижу, напрасными не были. Возлюбленная моя супруга, не сомневаюсь, вы оцените, сколь много роскоши и изящества я сумел привнести в вашу жизнь. А сейчас позвольте мне оставить вас на незначительное время — я должен немного освежиться.
Он скрылся в ванной, а Эрика, еле сдерживая тошноту, прошлась по комнатам. Из прежней обстановки в них не осталось ничего, кроме маминого кабинетного рояля. Чудовищная мебель с гнутыми ножками и позолотой, бордовые бархатные портьеры с тяжёлыми золотыми кистями, аляповатые расписные вазы, многоярусные хрустальные люстры… «Я был уверен, что королевские особы ровно так и живут…» — возник в ушах слегка насмешливый голос Феликса. Кровать под парчовым балдахином, разумеется, тоже нашлась — монструозное ложе загромоздило всю спальню.
Откуда-то неслышно возникла Валькирия в компании одной из утренних горничных. Они помогли Принцессе снять фату и платье и разобрать причёску, переодели девушку в тонкую белую сорочку с кружевами и лентами, расчесали ей волосы и так же неслышно удалились.
Несколько долгих минут она стояла, прислонившись плечом к фигурном столбику под балдахином и бездумно слушая, как за стенкой плещется вода. Наконец, плеск прекратился, и новобрачный в пурпурном шёлковом халате, едва сходящемся у него на животе, появился из ванной.
— Моя дорогая, сейчас ты узнаешь, что такое настоящий мужчина, — провозгласил герцог Пертинад и устремился к Эрике.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ