Западня
Шрифт:
Тоня глотнула раз-другой и поставила свой бокал.
— Да, очень вкусное, — сказала она.
— А как ты думаешь, кто вокруг нас сидит? — спросил Леон.
— Наверно, какие-нибудь очень богатые люди, — по-детски простодушно заключила Тоня. — Смотри, какие они нарядные!
— Ах, Тонечка! Ты считаешь, что люди делятся только на бедных и богатых. Но это не так. Взгляни хоть на этих трех унылых господ в центре зала. Видишь? Один из них, толстяк, — бывший бургомистр Черкасс. Живет в апартаментах гостиницы и ожидает эвакуации в Констанцу. С ним его помощники.
— И что же, получит он свои земли? — без тени улыбки спросила Тоня.
Леон усмехнулся:
— Сомневаюсь! Он немного опоздал. Сейчас уже некогда с ним возиться.
Заиграл оркестр. Леон наклонился через столик:
— Хочешь потанцевать?
Тоня улыбнулась и покачала головой, а он шутливо погрозил ей пальцем:
— Ты первая женщина, которая отказывает мне в танце! — И вдруг спросил совершенно серьезно: — Ты что-нибудь можешь мне сообщить?
Он смотрел на нее так испытующе, что Тоне стало не по себе.
— В чем-то ты оказался прав, Леон.
— Штуммер дал тебе задание?
— Да. И я уже его выполнила.
— Оно касается меня?
— Нет, Леон! Разве я могла бы от тебя скрыть?
— Тоня! Я совершенно точно знаю, что Штуммер мною интересуется. Ну, не только одним мною, конечно, — уточнил он. — Гестапо ведет расследование одного случая на станции… В нем замешаны румынские солдаты…
Он помолчал, как бы раздумывая, говорить ли дальше. А Тоня воспользовалась паузой.
— Я не хочу обо всем этом ничего знать! — твердо сказала она. — И я не знаю даже того, что ты только что мне сообщил. Ясно?
Он налил себе полный бокал и выпил.
— Ладно! — сказал он и болезненно сморщился. — Все равно мы уже здесь не хозяева. Транснистрии фактически больше не существует. Взгляни на них. — Он кивнул в сторону летчиков. — Они пьют и плюют на всех! Совсем недалеко отсюда гибнут румыны, а немцы в порту грузят русский хлеб!.. — Он пристально поглядел в глубину зала и мрачно улыбнулся: — Фолькенец! Он нас заметил… Приближается. И с ним — его постоянная дама!
Зинаида Тюллер?!
У Тони пересохло во рту, она заметно побледнела, а Леон, по-своему истолковав ее волнение, спросил:
— Неприятно встречаться со своим новым шефом? Да?
— Он не мой шеф, — возразила Тоня. — Я ведь не связана с абвером.
— Зато абвер тесно связан с гестапо, — заметил Леон и поднялся из-за стола. — Господин Фолькенец! Счастлив вас видеть! — Он низко склонился над рукой Зинаиды Тюллер, а та хлестнула Тоню пристальным и ненавидящим взглядом.
Она стояла рядом с Фолькенецем в белом открытом платье, со сверкающей блестками вечерней сумочкой. Волосы были уложены в замысловатую прическу, открывавшую длинную красивую шею. И она держалась с горделивой осанкой уверенной в себе женщины.
— О, сероглазая фрейлейн! — услышала Тоня веселый голос Фолькенеца. — Познакомьтесь: Зинаида Тюллер.
Зинаида сдержанно кивнула Тоне и села напротив нее, положив на
Официант принес еще два бокала.
— Я угощаю, — сказал Леон. — Мы можем задумать все, что хотим, Фолькенец, и все сбудется. Посмотрите, какие прекрасные женщины сидят с нами!
— К сожалению, в этом мире, Леон, счастье не вечно, — улыбнулся Фолькенец. — Загадывай не загадывай!
— У вас плохое настроение? — спросил Леон, наполняя бокалы.
— Нет, почему же? Напротив! — возразил Фолькенец. — Сегодня наконец поймали двоих из той банды, что устроила поджог в порту.
— И они признались? — спокойно, как о погоде, осведомился Леон.
— Ну, это уже забота Штуммера! — Фолькенец взглянул на часы. — Часа через полтора у меня с ним рандеву, и тогда я буду все знать более точно.
Он поднял бокал и выпил один, ни с кем не чокаясь.
Зинаида с напускной горечью пожаловалась Леону:
— Вы не можете представить, как тяжело будет жить с человеком, для которого ночь — самое светлое время суток! — Она улыбнулась своей шутке, но Фолькенец пропустил ее мимо ушей, а Леон неопределенно хмыкнул.
Тоня же поняла во всей этой сценке одно: Зинаида хочет ее убедить, якобы Фолькенец стал ее, Зинаиды, мужем. Но если это действительно так, придется внести серьезные изменения в план люстдорфской операции. Как объяснить, что Зинаида делает вид, будто они незнакомы? Значит, и ее тоже испугала эта неожиданная встреча? Значит, она скрыла от Фолькенеца Тонин приход? Так, может быть, еще не все потеряно?
Внезапно Фолькенец поднялся:
— Зайдем в бар, Леон, выпьем по рюмке водки. К тому же у меня к вам чисто мужской разговор… Извините нас, милые дамы, мы вернемся через несколько минут.
Он взял Леона под руку и повел в сторону оркестра.
Зина нервным движением раскрыла сумочку, вынула зеркальце и, глядя в него, стала поправлять свою высокую прическу. А Тоня тревожно думала: зачем Фолькенец оставил их с глазу на глаз? Вряд ли это случайно. Быть может, он нарочно увел Леона, чтобы никто не помешал ее, Тониному, аресту?
Она невольно взглянула в сторону входа, но никто не приближался, двери зала были закрыты: в ресторане уже не было мест.
Зина медленным движением спрятала зеркальце, щелкнула замком сумочки и перевела взгляд на Тоню.
— Ну, — сказала она, — а теперь давай поговорим. — Голос ее внезапно осел, словно охрип. Подперев длинными пальцами щеку, она презрительно улыбнулась и продолжала: — Ты самая подлая, самая презренная женщина из всех, какие рождались на свет! Ты в тысячу раз хуже меня! После твоего ухода я чуть не повесилась. Я казнила себя за предательство, за малодушие. Мне хотелось его убить. — Она взглядом показала на стул, который только что покинул Фолькенец. — Убить, чтобы хоть как-то оправдаться перед своей совестью. И что же? Оказывается, что ты… ты… Только сейчас, увидев тебя с Леоном, я все поняла! Ты та самая девка, которая помогла ему бежать из плена! О твоем героическом, — она произнесла это слово с издевкой, — поступке мне рассказывал Фолькенец.