Западный ветер

Токацин .

– Мы доберёмся туда, Фриссгейн, - отмахнулся Гедимин.
– Не беспокойся. Те обычаи, которые мне известны, я стараюсь соблюдать...

Он выдвинул ветвистые "усы" передатчика и сейчас пытался выйти с кем-то на связь. Экран светился, но никакие знаки не появлялись на нём под пристальным взглядом сармата. Несколько раз "усы" сверкнули, но ничего так и не произошло. Гедимин резко задвинул крышку прибора и вздохнул, но ничего не сказал...

Очертания Старого Города появились перед путниками на рассвете, сразу после того, как пропали куда-то все ящерицы, и даже полуденники исчезли с небосвода. Над

серым маревом проступили островерхие и плоские крыши, обломки стен, загадочного назначения трубы. Всё окрашено было в серый, белесый и чёрный. Фрисс подумал, что здания, пожалуй, маловаты для построенных в Тлаканте, повернулся к сармату, чтобы поделиться с ним этой мыслью, и увидел, что тот в полной растерянности.

– Здесь не должно быть никаких городов, - сказал Гедимин, из-под затемнённого щитка рассматривая руины.
– А таких крыш не осталось ни в одном городишке ещё в Третью Сарматскую. Фриссгейн, по-моему, это строения ваших племён.

– Ничего подобного, - уверенно сказал Речник.
– От него пахнет металлом, запустением и смертью. И у нас таких громадных домов никто не строит. Посмотрим, что там?

– Что там? Крысы и ирренций, - проворчал сармат и взял в руки сфалт.
– Как хочешь, знорк, но будь осторожен...

В песке путники видели полустёртые следы крупных и мелких крыс. Речник на всякий случай снял бластер с перевязи. Потом, уже у самых развалин, на земле проступили другие следы - явно человеческие. Кто-то проходил здесь босиком, кто-то был обут, и следов было немало. Сармат нахмурился и остановился.

– Учти, Фриссгейн, твоё племя в развалинах не живёт. Тут можно наткнуться только на хентос. А они редко в ладах с головой...

– Зато они живут в Старых Городах, жили в них всегда - и могут знать, где Старое Оружие, - возразил Речник.
– И они - тлакантцы, мои предки, зачем мне избегать их?!

Он шагнул на пыльную улочку, уводящую в лабиринты серых зданий - и остановился. Рядом встал Гедимин, опустив сфалт и глядя в пустоту. Тихая песня текла навстречу им, проникая сквозь стены. Речника этот напев покорил сразу, он не смел шелохнуться - и ему мерещились серебристые нити из звёзд. Они падали с неба и превращались в чистейшие реки. Только одно существо из живущих в Орине могло так петь, и Фрисс никогда не слышал этого голоса...

Неизвестно, сколько стояли путники, боясь пошевелиться, а песня обволакивала их, как прозрачная вода. Фрисс не вслушивался в слова странного нечеловеческого языка - он чувствовал напев кожей. О странных вещах шла там речь - о древних храмах на горных уступах, о блестящей чешуе, о ледниках времени, о холодных змеистых речках и глубоких расселинах. Речник не сумел бы повторить ни единой строчки, и повторять их грубым человеческим языком казалось ему кощунством.

Песня оборвалась. Фрисс долго ждал продолжения, прислушиваясь к тишине, но всё смолкло. Он с задумчивой улыбкой повернулся к Гедимину. Сармат так и стоял на месте, прижимая сфалт к груди и прикрыв глаза.

– Реактор...
– услышал Фрисс тихий горький шёпот.
– Как же, достроишь его тут, с этими жадными крысами из Ураниума... Им только заикнись, они такой реактор устроят... Ещё скажи - атомный флот вернётся в небо...

Сармат тяжело вздохнул и растерянно посмотрел на Фрисса.

– Гедимин,

не бойся! Это песня менна, и в ней великая сила, - поспешил успокоить его Речник, подозревая, что сарматам такие вещи не рассказывают.
– Я о таком только в легендах читал! Если тут живёт менн, город безопасен, они никакого зла не допустят. Пойдём побеседуем с ним! Может, он согласится ещё для нас спеть...

Гедимин еле заметно вздрогнул.

– Нет, Фриссгейн. Ты как знаешь, а я, пожалуй, поберегу мозг. Найдёшь меня на западной окраине. Понадобится помощь - зови, я... постараюсь прийти вовремя.

Он повесил сфалт на спину и пошёл прочь, старательно обходя серые строения. Фрисс растерянно смотрел вслед.

– Гедимин!
– крикнул он.
– Менны нам не враги! Он не тронет тебя!

Сармат на миг остановился, смерил Речника задумчивым взглядом, но возвращаться не стал. Фрисс пожал плечами. "Всё-таки с ним неладно..." - подумал Речник с тревогой. "Может, Гиблые Земли ему навредили?.."

Меж осыпающихся зданий из дикого камня, глины, трухлявого дерева и всякого хлама змеились узкие улочки, совсем не похожие на широкие и прямые улицы Старых Городов. Речник косился на ненадёжные строения, пробираясь по неожиданно маленькому городу. Бурая крыса выглянула из подвального окошка и тут же спряталась. Фрисс ожидал воплей и погони, но ничто не шелохнулось под землёй. Он смотрел по сторонам и думал, что это самый странный Старый Город из виденных им. Где залежи металла, блестящий рилкар и многоцветный фрил? Тут даже ирренция, наверное, нет...

Дорога вильнула, и Фрисс оказался на площади - почти круглой, не слишком обширной. Там-то он и встретил менна.

Таких огромных Речник не видел никогда - не менее шестнадцати шагов длины было в одном только толстом, тяжёлом, но гибком хвосте, и более чем на три шага поднялось над землёй человеческое тело. Такое существо могло быть невероятно сильным - раздробить камень ударом хвоста, повалить и расплющить человека...

А ещё этот менн оказался белым. Тысячелетия выбелили прочную чешую, обесцветили кожу и волосы. Может, менн был старше города - но магические существа чем старше, тем сильнее...

Его тело обвивали нити ярких бус из стекла, камешков и перьев - и ремни, на которых крепились метательные лезвия. Белая кожа иссечена была шрамами и рубцами. Одно лезвие менн сейчас держал в руке. Он приподнялся на хвосте и зашипел - пристальный взгляд чужака не понравился ему, но нападать он не спешил. Фрисс улыбнулся и показал пустые руки.

– Серебро и радуга над тобой, хранитель руин! Я пришёл издалека, но твоя песня заставила меня забыть о дороге. Твой город не закрыт для гостей?

Зашуршала по камням чешуя - менн убрал оружие и подполз к Речнику. В раскосых зелёных глазах не было ни страха, ни угрозы.

– Мой город - твой город, пусть серебро давно сменилось белой костью. Я Миш, и я рад тебе.

– Я Фрисс, - он сел на камень, уже не опасаясь менна.
– Миш-хранитель, кто посмел напасть на тебя? Или эта пустыня скрывает беззаконных тварей?

– У всех свои законы, - белый Менн оперся на стену. Бусы звенели, и Речник видел среди просверленных камешков и кристаллов стеклянные бусины с Реки, странные предметы из металла - и три прицела, как будто отпиленных от "Фокки".