Запах чёрной смородины
Шрифт:
то кидается снежком.
Ох, не зря его в народе
называют дураком.
* * *
По Оби везёт туристов
старый теплоход.
Из-под пальцев гармониста
музыка плывёт.
Нас
словно на волне
От обиды стая чаек
плачет в стороне.
Задержались на минутку
в небе облака,
искурили самокрутку
злого табака.
Приподняв повыше кроны,
величавый бор
вышел музыкой пленённый
прям на косогор.
Мужики, подвыпив, хором
песню завели
про священное, про море
и про корабли.
А на палубе девчонки
отбивают дробь.
И бежит, как собачонка,
вслед за ними Обь.
* * *
В этой царственной гостиной,
где принцессы за столом,
где красивые мужчины
угощают их вином;
где заядлые кокотки
объявляют белый вальс,
ноги в импортных колготках,
выставляя напоказ;
где летают лёгким пухом
немудрёные слова,
где из них плетутся слухи,
как из ниток кружева;
где седые кавалеры,
позабыв вино и дам,
предаются полной мерой
нестареющим страстям;
где курится в чаше ладан
и где вьётся серный дым,
где герои хит-парадов
лезут в души к молодым;
где
мрут от всякой чепухи,
а безумные поэты
пишут умные стихи;
в этой царственной гостиной
на сегодняшнем балу,
как паук на паутине,
притаился я в углу;
притаился, ожидая
в сети прочные улов.
Может, кто-то потеряет
ожерелье умных слов.
Я возьму их на примету,
уберу подальше с глаз,
деревенскому поэту
всё сгодится про запас.
ОМАР ХАЙЯМ
Читаю Омара Хайяма.
Стихи его - сладкий шербет,
который в полуденных странах
дают мудрецам на обед.
Хайям беззаботно смеётся,
как будто ему всё равно
с кем нынешней ночью придётся
беседу делить и вино,
как будто ему безразличны
признание, слава, почёт.
Красавицы есть и отлично!
Пусть кравчий им чаши нальёт.
И рады мы все и довольны:
хозяин - мужик хоть куда,
такое устроил застолье,
что льётся вино как вода,
что музыка, женщины в залах,
что все мы как будто свои…
Но кончилась ночь, оказалось,
что пир тот - его рубаи,
что он угощал нас стихами
и мудростью, а не вином.
Читаю Омара Хайяма
и плачу над умным стихом.
ИГОРЬ СЕВЕРЯНИН