Запах денег

Кангин Артур

— Вроде того…

6.

Вот уже пару лет Вадик с водопроводчиком Семенычем обитают в живописном тибетском монастыре.

Уважением их там окружили феерическим. Еще бы! Только у них двоих из далекой России отверзся третий глаз. Остальные россияне лишь косят под избранных.

Жизнь в монастыре тиха и размеренна. Вадик с Семенычем кушают рисовые лепешки, пьют небесную росу из лепестков лотоса, долго и неотрывно глядят в космическую лазурь шестью зенками.

Прежняя

их московская жизнь теперь кажется далекой и лишенной всякого смысла. Да и было ли все это?

Однажды, на побывку из Москвы, к Вадику прибыла огненно-рыжая любовница Анжелика. Привезла с собой тамбовской картошки, костромского масла и три бутылки портвешка «777».

Сели, выпили… Но Вадик больше никаких метаморфоз со своими глазами не хотел, поэтому рюмку плеснул под ноги.

— Ой, что это со мной? — обмер Семеныч. — Ничего больше запредельного не вижу. Третий глаз, стервец, закрылся начисто!

— Еще выпей, может, откроется, — посоветовал Вадик.

Выпили, но глаз не открылся. Только Анжелика вдруг воспылала дикой страстью к экс-водопроводчику, лианой обвила его шею, прижалась острыми грудями.

…В Москву Анжелика так и улетала в обнимку с Семёнычем. Тот, после захлопнувшегося глаза, сбросил оранжевое покрывало, сказав, что устал комедь лопать и соскучился по борщу с бараниной и по Шнитке.

Самолет взмыл. Вадик махал загорелой и высохшей на тибетском солнце рукой.

Потом сморгнул слезу, расчувствовался.

Как же все-таки одиноки и несчастны люди без третьего глаза! И почему мир столь несправедлив, что открывает волшебное око только после дрянного портвешка «три семерки»?!

Капсула 29. БАСЯ

1.

Максима никто не понимал. Ах, как это горько в твои семнадцать лет! Не понимала мать, относясь к нему, как к младенцу. Не понимала его девочка, Настя, не поверившая в его любовь. Не понимали товарищи по школе, треплющиеся только о сексе и деньгах.

От тоски, кромешного отчаяния Макс стал вести задушевные беседы с домашним котом, Басей.

— Один ты у меня друг, — гладил рыжего пирата Максим, — да и тот немой.

— Ошибаешься, — Бася встал на мускулистые лапы, коготками расправил усы. — Очень даже говорящий.

— Басенька! Родной! — Макс схватил кота на руки. — И молчал?

— Попрошу без фамильярности! — кот вывернулся ужом, горделиво прошествовал к окну, взглянул на улицу. — Коротко и внятно, чего ты хочешь?

— Ты волшебник?

— Я — спец! Советы мои на вес золота. Разрешаю, грузи меня.

Макс нервно почесал под мышкой:

— Подскажи, как мне быть с Настей?

— Твоей подружкой?

— Ну… Не любит она меня.

— После консультации угостишь меня сливками?

— Сколько угодно!

— Грамм

двести я бы осилил, — мечтательно заурчал кот и вдруг взглянул на Максима строго: — К даме нужно прежде всего найти подход. Её увлечения?

— Даже не знаю! — Макс ошалело хлопал глазами на рыжего знатока. — Кажется, роликами. Катается с корешами по ночам.

— Вот! — Бася победоносно взмахнул хвостом. — Поезжай на роликах с ней в ночное. Больше шути. Будь нежным. Предупредительным. Ухаживай, в общем.

— Неужели сработает?

— Ты, помнится, обещал мне сливки? — котяра вальяжно отправился на кухню.

2.

Рекомендации Баси, оказались пророческими. После поездки в ночное, с анекдотами, с восторженным разговором о роликах, Настя впервые взглянула на Макса с интересом. А через неделю поцеловала его у подъезда.

— Я ждала принца на белом коне, — созналась, морща уголки губ в улыбке, — а он — вот он. Правда, без коня. Зато на роликах!

— Это всё кот! — радостно объяснил Макс.

— О чем ты? — Настя поправила рыжий чуб кавалера. — Ты сможешь мне устроить прыжок с парашютом? Детская мечта, понимаешь?

— Устрою! — Максим до хруста расправил плечи. — Все сделаю!

После свидания он зашел в мясную лавку и купил для благодетеля Баси самые отборные потроха.

Котяра просто переворачивал его судьбу. Любая благодарность казалась малой.

— Ну, — изрядно полакомившись, спросил кот. — Она твоя?

— То есть?

— Секс был?

— Ты в своем уме? Это любовь!

— Вот и я об этом! — вытаращил зенки кот. — Ты что, религиозный мистик?

— Мне страшно даже дотронуться до ее груди.

— Ну, я и говорю — мистик! Впрочем, я сам такой же… — Бася вылизал миску. — А куриные потроха сегодня отменные. Печенка слегка с душком. На гурмана.

3.

Роман с Настенькой развивался бурно. Они прыгали с парашютом, катались на американских горках, ходили в ночное на роликах. Как-то, когда целовались в пропахшем котами подъезде, Максим спросил:

— Настя, мне скоро восемнадцать. Выйдешь замуж?

— Дурачок, разве и без ответа не видно?

Вот оно — дыхание победы!

На досуге, запираясь от занудливой мамы, Максим беседовал с Басей.

— Тут еще одноклассник Петров надо мной издевается, — исповедовался Макс. — При всех унижает.

— Загрызи его.

— Бася, я же не кот.

— И очень унижает?

— То подзатыльник закатит, то поджопник. Настя от обиды за меня плакала.

— Дело серьезное… Вставай. Покажи, как ты дерешься.

Максим послушно вскочил. Пару раз махнул рукой, дрыгнул ногой.

— Плачевно, — подытожил кот. — С такой сноровкой меня растерзали бы даже мыши.