Запах медовых трав
Шрифт:
Они, видно, и сами поняли, что их просьбу очень сложно выполнить.
В их глазах отразились и мольба, и смущение, и тревога.
Наконец мой друг решительно сказал:
— Хорошо, сегодня во второй половине дня, часа в два, приносите все сюда, мы примем и все передадим.
Супруги, обрадованные, встали. Тогда-то я и обратил внимание на улыбку женщины: меж губами, посиневшими от холода, блеснули маленькие, очень ровные зубы, белые, как лепестки жасмина.
Они обещали ровно в два вернуться, пожали нам руки и, радостные,
— Близится Новый год, праздник Тет, и появляются новые дела. Никак нельзя было этим двоим отказать. А как передать, я уже, кажется, придумал. Приглашу товароведа из универмага, пусть оценит все это, потом прямо здесь устроим распродажу, переведем все в деньги. А перед этим попросим наших молодоженов сфотографироваться рядом с дарами счастья. Так вот и передадим этот необычный подарок, — сказал мой друг.
В залитом солнцем далеком краю на берегу Средиземного моря наши друзья, которые только что вышли из тяжелой борьбы с захватчиками, конечно, и помыслить не могли о том, что здесь, вдали от них, чета молодоженов решила поделиться с ними своими дарами счастья.
Я не сразу узнал девушку только потому, что встреча была слишком неожиданной.
Я рассказал эту историю Фуку. Воспользовавшись вынужденной остановкой, он позвал меня посмотреть, как идет работа.
Строительство дороги в основном было механизировано и совсем непохоже на ту картину, которую я видел здесь семь или восемь лет назад. В те дни на строительстве дороги землю носили бамбуковыми корзинками, а комья разбивали и дорогу утрамбовывали деревянными кувалдами. Развернувшаяся сейчас перед моим взором стройка с огромными глыбами камня, развороченными взрывом, мощными катками и бульдозерами, камнедробилками и сортировочными машинами была прямо заводом в миниатюре.
Я шел, оглядываясь по сторонам, в надежде увидеть девушку, с которой познакомился два года назад. Мне вдруг захотелось узнать, приехала ли она сюда недавно или работала здесь еще до того, как вышла замуж. Если она здесь работает давно, значит, ее лейтенант служит где-то неподалеку, в Западном крае. Как знать, может, они познакомились, когда лейтенант, направляясь по делам службы, сделал такую же вынужденную остановку, как и мы сегодня…
Фук шел рядом со мной и поминутно оглядывался — как будто тоже кого-то искал.
Перед участком, на котором вот-вот должны были взорвать мину, мы свернули к обочине, у которой стояло ведро с питьевой водой.
Несколько молодых рабочих и работниц уже стояли здесь, пережидая взрыв. И вдруг я увидел ту девушку, она улыбалась и смотрела куда-то в сторону, хотя видно было, что она тоже заметила нас.
— Вот она! — тихонько сказал я Фуку.
Мы, не сговариваясь, направились к ней. Она оглянулась и, повернувшись к нам, спросила первой:
— Наверно, вы совсем заждались?
— Нет, я не тороплюсь. Я вспомнил, как два года назад мы с вами встретились вот в такие же предпраздничные дни.
Девушка удивленно взглянула на меня и вдруг зарделась, совсем как провинившийся ребенок, который хотел было спрятаться, но его нашли. Видимо, она тоже вспомнила ту встречу и сразу же узнала меня, хотя тогда, во время визита молодоженов, я в разговоре не участвовал.
— Да, теперь я вспомнила, мы встречались с вами в комитете… — обрадованно сказала она.
— А я вот долго вспоминал… Вы давно сюда приехали?
— Нет, недавно. После того, как комсомол призвал столичную молодежь поднимать экономику горных районов. Мы здесь все такие!
Девушка глазами показала на своих подружек, стоявших рядом.
— А где же ваш муж? — спросил я с любопытством.
Девушка молчала. И тут вмешалась ее подруга-толстушка.
— Военная тайна!
— Я подумал тогда, что он служит в Ханое… — смущенно пояснил я.
— Да, тогда он был в Ханое, — тихо сказала девушка, — но вскоре попросил, чтоб его перевели в отдаленный район. Тогда-то я и поехала сюда.
Я молчал, не зная, что полагается говорить в таких случаях. Всякие шутки здесь были бы неуместны. Может, как-то подбодрить девушку? Да нет, она в этом не нуждается!
Фук выручил меня и поддержал беседу:
— Вы не собираетесь на праздники в Ханой?
— Мне разрешили поехать, но я решила остаться здесь.
— У вас, наверно, соревнование с мужем? — вырвался вдруг у него нелепый вопрос.
Глаза девушки сердито сверкнули, лицо ее стало строгим, и она коротко ответила:
— Да, соревнование.
Грохот взрывов прервал наш разговор. Как только он прекратился, рабочие, стоявшие вокруг, заторопились, схватились за лопаты, кирки. Девушка тоже торопливо сказала:
— Ну, прощайте! Нам пора идти работать!
Они ушли. Из лозунгов, намалеванных на скалистом склоне над дорогой, мы узнали, что стройка участвует во всенародном соревновании.
В два часа дежурный убрал бамбуковое деревце перед караульной будкой. Поглядев на наши задумчивые лица, водитель включил мотор и, повернувшись к нам, сказал:
— Если вам непременно нужно вернуться в Ханой этой ночью, то в Хоабине мы только быстро перекусим и поедем дальше без остановок. Там дорога хорошая, можно ехать и ночью.
Фук подумал и решительно ответил:
— Не стоит, никаких важных дел нет. Переночуем в Хоабине.
Наша машина шла через стройку. Дорога, еще недавно заваленная грудами камня и земли, была уже расчищена и утрамбована. Фук долго сидел молча, сосредоточенно думал о чем-то. Военному, сидевшему сзади, пришлось несколько раз дернуть его за рукав, прежде чем он очнулся и увидел, что наступил ногой на свою сетку с апельсинами.