Запах полыни. Повести, рассказы
Шрифт:
Она еще раз помахала ладошкой и пошла своей дорогой.
Сатай тоже вылез из саней, осмотрел гнедого, приподнял чересседельник, поправил дугу. Над конем клубился пар. «Уж не загнал ли я гнедка?»- подумал Сатай с опаской. Но гнедой куснул удила, фыркнул и заскреб копытом снег, торопясь в тепло своего стойла, туда, где ждал его сытный овес.
А погода стояла все такая же пасмурная, бесцветная. Попробуй угадать, что сейчас — по-прежнему утро или уже наступила середина дня, если не знаешь, который час. Сатай посмотрел вслед Рабиге.
Сатай уютно устроился в отцовском тулупе и тронул гнедого. Некоторое время он сидел бездумно, рассеянно слушал скрип полозьев, потом вспомнил о Рабиге. «Славная девчонка! Не задирает нос, хотя и едет на олимпиаду», — заключил Сатай. Он представил, как Рабига спешит одиноко по зимней степи, и невольно остановил коня.
— Надо было довезти ее до самого Бирлика. Нехорошо получилось, — сказал себе Сатай, — что для нас с гнедком лишние пять-шесть километров? Рысью туда и обратно, и все. Отец еще только встает.
Он повернул гнедого назад, щелкнув кнутом, пустил его быстрой иноходью, мигом домчался до развилки и повернул на Бирлик. Но здесь гнедой заупрямился, пошел боком-боком, сообразив, что перед ним чужая дорога и, что возвращение в родное стойло откладывается. Сатай прикрикнул на него и на этот раз хлестнул в самом деле. Упрямство слетело с гнедка, он добросовестно пустился по дороге на Бирлик. А Сатай громко запел:
«Вперед, мой конек, — он сказал ему, — чу!»
И гнедой помчался стрелой… [12]
12
Немного перефразированный припев из народного эпоса «Кобланды-батыр».
Сатай был доволен собой. Сейчас он догонит Рабигу, и то-то обрадуется она. Он вновь укутает ее в черный тулуп и привезет прямо домой. А по дороге они опять поболтают о том, о сем.
Гнедой бежал, не жалея сил, но Рабиги все еще не было видно. Хотя бы мелькнуло черное пятнышко вдали. Но перед Сатаем только предлинная, кажущаяся бесконечной дорога и вокруг Сатая молчаливая степь под холодной дымчатой пеленой.
«Ба, куда же делась Рабига?»- не на шутку всполошился Сатай.
Рабига могла пойти по степи, сокращая дорогу. Сатай вертел головой, стараясь найти ее следы. Но снег был чист, нетронут, и вскоре от его белизны у Сатая заломило в глазах.
Он потер уставшую шею и не сразу заметил, как изменился бег гнедого. Тот резко сбавил ход, потом встал на дыбы, захрапел, испуганно метнулся в сторону. Шагах в десяти от дороги сидел тот же самый волк. Во всяком случае, так подумал Сатай.
Сатай растерялся от неожиданности и первым делом завопил истошно:
— Пошел! Пошел! Я тебе!
Но что-то сжало горло, и вместо крика из него вырвалось
Гнедок рванулся с места и пустился во все лопатки, да так, что Сатай, не удержавшись, повалился на бок. Когда испуг остыл, Сатай подумал о Рабиге, и в голову ему пришла ужасная мысль: «А что, если волк съел Рабигу?!»
— Рабига-а! Рабига-а! — позвал он, приподнявшись в санях.
Призыв его улетел в степь и затерялся где-то, оставив Сатая без ответа.
Крики возницы подстегнули гнедого, он прижал уши и прибавил прыти. Что там бугры и рытвины, если сани почти не касались земли полозьями. Их несло, точно щепку в стремительном потоке.
— Рабига-а!..
Перед глазами Сатая вертелась пестрая карусель; мельтешащие копыта гнедого, комья снега, летящие из-под копыт, корявая обочина дороги, уносящаяся назад.
Его привело в себя мычание коровы, потом пролаяла собака, и Сатай понял, что въезжает в Бирлик. Он натянул вожжи, утихомиривая гнедка. Гнедок почувствовал себя в безопасности и охотно подчинился хозяину.
«А теперь я должен узнать, где живет Рабига», — решил Сатай. Тут ему почудилось, будто его зовут, и поначалу подумал, что ослышался.
Но его окликнули вновь:
— Сатай! Что с тобой? Я зову тебя, а ты не слышишь.
У плетня стояла живая и невредимая Рабига, и в руке ее покачивался все тот же школьный портфель. Она улыбалась как ни в чем не бывало.
— Как ты здесь очутилась? — закричал Сатай. — Или тебя перенесла нечистая сила?
— Неужели ты веришь в нечистую силу? — возразила Рабига. — Я приехала на санях. Меня догнали наши колхозники и довезли до правления. Совсем недавно, прямо перед тобой. А ты-то почему здесь?
— Вспомнил про одно важное дело, — ответил Сатай уклончиво.
Он почувствовал неимоверную усталость. Точно не гнедок, а он сам тащил за собой сани до Бирлика. Он был счастлив оттого, что Рабига стоит перед ним. И все же он был несколько разочарован тем, что все закончилось самым обыкновенным образом. А он-то старался, тратил время!
— Все ты выдумываешь, — засмеялась Рабига. — Ну какие могут быть у тебя дела в нашем ауле, скажи на милость! Пойдем сейчас же к нам, выпьешь чаю. Что-то мне не нравится твой вид.
— Спасибо, очень спешу. Родители, наверное, заждались. Понимаешь, они собираются на базар, — сказал Сатай, борясь с собой, потому что ему очень хотелось в гости к Рабиге.
Рабига подошла к гнедому, потрепала его по шее. А конек раздувал взмыленные бока, косил на девочку выпуклым умным глазом.
— Ах, и непутевый ты, Сатай. Ну разве можно так обращаться с лошадью? Ты же совсем загнал ее.
Сатай сдвинул шапку на глаза, уставился на забор и сказал, оправдываясь:
— Опять появился волк. Тот самый, помнишь?