Запасная царевна
Шрифт:
После ужасного происшествия с Аленой Ивановной, чуть не приготовленной мною в брусничном соусе, девушка не преминула явиться ко мне в горницу и в самых ярких эмоциях показать, как сама она ошеломлена да напугана. Царевна заламывала руки, бледнела, умоляла поверить, что она и думать не думала, и гадать не гадала, что я именно этого лебедя имела в виду. Ведь в пруду и обычный, якобы, плавал ( правда, я его не видела!). Уж и не подозревала девушка, что я оборотницу от обычной птицы не отличу. А лента-то обычная нерасплетайка была. Может и посильнее, чем у остальных
При этом девушка заливалась хрустальной чистоты слезами. И делала это не в пример мне красиво и трогательно. И нос-то у нее не распухал и не краснел, и глаза не выдавали китайские народные корни… В общем, идеальная красота. Не даром народе ее Прекрасной и прозвали.
Конечно, я ей не поверила.
Прозрение, посетившее меня после очередного не состоявшегося убийства, надежно покрыло мои ушки противолапшечным покрытием, а глаза антирозовым напылением. Но, как сказали когда-то умные люди, друзей нужно держать близко, а врагов еще ближе. И мне же спокойнее, если Василиса и дальше будет думать, что я остаюсь наивной, легко поддающейся манипуляциям слезливой дурочкой.
Именно потому я сейчас сидела рядом с ней на лавке и послушно выслушивала ее восхищение моими подарками.
– Лепота-то какая, Настенька!- ахала Василиса, глядя на игру света на гранях сапфирового ожерелья- Как яхонты*– то лазоревые горят! И цвет в точь к твоим глазам! Ох и внимателен к тебе царь Кощей. Балует…
– У меня глаза, скорее, серые- понуро отзывалась я, вздыхая над полным ларьцом подарков- Это к твоим, синим, больше бы подошло.
– А каковы серьги со смарагдами*?- не слушая меня, алчно шептала над драгоценностями царевна- А бусы с фирузой*? Ох, не счесть богатств в его казне, коли такие подарки делает. Счастливая ты, Настя!
– Забирай себе- буркнула я, поджимая губы- Не любо мне это все.
– Да как же не любо-то?- опешила девушка- Разве-ж можно так царя обижать да гостинцы его передаривать? Не гоже так, подруженька. Уж коли выбрал он тебя…
– Да с чего вы все это взяли-то?- не выдержала я, подскакивая с лавки и нервно двигаясь по комнате- Смотрины же! Он просто мне внимание, как и всем уделяет.
– Мне вот не уделяет- пожала плечами царевна- И Елене с Марьей. И подарков таких не дарит. Да, почитай, что и никаких не дарит. И гулять не зовет боле…
В ответ я лишь неопределенно повела плечами и с раздражением захлопнула перед ее носом драгоценный ларец, перекрывая собеседнице обзор на многочисленные украшения.
– Вот не пойму я, подруженька, ты самой себе сейчас врешь, али меня обмануть пытаешься?- склонила головку на бок Василиса- Коли меня жалеешь, так пустое. Ежели на то воля Кощеева и ты ему по сердцу пришлась, так совет вам да любовь. Уж роптать не осмелюсь. А если себе врешь… Не будет Бессмертный поди кому богатства такие дарить. Не по его
И девушка грустно вздохнула.
– Ничего не ясно!- возмутилась я- Просто он… Он…
Но Василиса лишь грустно улыбнулась и с новой силой зарылась в очередной сундук:
– Ой! Никак парча? И палантин кашмировый? Красота-то какая! Лепота…
И я замолчала.
А что мне было сказать? Что Бессмертный просто нарочно показательно меня выделяет, чтобы всем доказать, что ни отец с матерью, ни судьба ему не указ?
Причем настолько нарочито, что даже сомнений не возникало- делает это на зло. На зло всем вокруг.
Первым делом, назло папе, мотыльковым защитником мельтешащим постоянно рядом со мной и с мольбой глядящем на упертого в своем противостоянии сыночка. Эта тоска в глазах пузатенького лохматого насекомыша даже меня пронимала. Старик с мохнатыми крыльями переживал. И за то, что сбудется его глупо брошенное проклятие, и за сына в целом.
Но что Кощею чистая слеза, висящая на крючковатом носу батюшки? Злодей лишь фыркал, да смахивал доверчиво подлетавшего к нему защитника щелчком пальцев:
– Не лезть в мою личную жизнь, я сказал- ровно говорил он, слегка ухмыляясь- Поуправляли мной с матушкой? За меня все порешили? Теперича мой черед. Я сам себе хозяин. Вот нагуляюсь, наиграюсь и тогда женюсь. А уж на ком да когда- то только мне и решать.
Сколько не уговаривал отец Кощея утихомириться, становилось только хуже:
– Это за кого вы все меня принимаете, если думаете, что коли я с девицей подольше погуляю, так сразу в нее влюблюсь да про долг свой забуду?
– недобро хмыкал он- Ну вот, я разве что ночую не подле ее горницы. Сломила меня судьба злодейка? Потревожила сердце мое каменное? Мне решать, когда смотрины эти закончатся.
– Бесполезно все, Кощей Кощеевич- тихо шептала я огорченному защитнику, очередной раз наряжаясь для свидания с агрессивно ухаживающим мужчиной— Пусть балуется. Надоест ему меня по лесам выгуливать да по озерам на лодке катать. Не трогайте его, а то еще больше упрется! А так, глядишь, все это пустым окажется. Не посмеет он проклятие свершить да Русь сгубить. Оставьте его, он и успокоится.
Но если до мотылька в юбке я хоть как-то могла достучаться, то прародительница фамильного упрямства царя Бессмертного была не менее упертой, чем сам, закусивший удила поклонник.
Их с сыном противостояние уже давно перешло все приличные границы и грозило перерасти из внутрисемейных разборок в полномасштабную внешнюю войну.
Сперва царица Софья просто обижалась, хлопала по ночам дверьми да ставнями, звенела цепями и учила дворовых собак выть ночь напролет. Да так жутко, что в лесу поубавилось волков, а преступность в столице сразу в разы снизилась.
Кощей в ответ лишь утроил свои усилия по завоеванию моего сердца. А потому, ничего романтичнее не придумал, как захватить пол каравана восточных благовоний и щедро вывалить честно награбленное и душно пахнущее добро прямо под порог моей горницы.