Запасной аэродром
Шрифт:
Кого нелёгкая принесла? Выходной, отсыпной…
За дверью стояла сияющая Адель.
– Привет! Ты нечаянно выронил чек с моим номером, поэтому я решила всё взять в свои руки, - бесцеремонно отодвинув оторопевшего мужчину в сторону, она прошла в квартиру. – А знаешь, ничего так ты устроился. Две комнаты, балкон! Лучше, чем у нас…
– Как ты меня нашла? – стиснув зубы, чтобы не послать её, куда хотелось, поинтересовался Владимир.
– Да ну, Петушки – большая деревня! Одному позвонила, другому. Тот слышал, где ты работаешь, этот видел, с кем, а третий знаком
– Потому что ни мне, ни тебе этого не нужно.
– Владик, нам же было так хорошо вместе! – девушка приблизилась вплотную и, маняще глядя в глаза, положила ладошку ему на грудь. – Я ошиблась и очень в этом раскаиваюсь. Влад, я правда изменилась и теперь совсем другая! Давай попробуем ещё раз?
– Ада, всё в прошлом, прими это, - он брезгливо скинул её руку и отступил к двери. – Уходи, я никогда не буду с тобой! В конце концов, имей гордость!
– Гордость? – кошкой зашипела та, в миг превратившись в злобную фурию. – Ты слышал, как я живу? У нас одна комната в бараке, дом на Осина. Знаешь, что это такое? Это шестнадцать метров на троих, один туалет, одна душевая и одна кухня на этаж! Мама на костылях, ничего делать не может, мы с отцом работаем с утра до ночи, а потом ещё готовим еду и выслушиваем матушкины причитания – как ей тяжело! И ночью покоя нет – если не храпит отец, то ругаются соседи слева или что-то отмечают соседи справа. А когда они угомонятся, то начинает орать младенец из комнаты напротив!
??????????????????????????- Сочувствую, но я к вашим несчастьям не имею ни малейшего отношения. Когда мы расстались, у тебя была доля в московской квартире, а у твоей матушки не только квартира в Петушках, но и все наши свадебные подарки. Не знаю, как, куда и почему вы всё растранжирили.
– Ты! – всхлипнула Ада.
– Всё из-за тебя! Если бы ты не продал свою половину… Если бы ты…
– Не обманула меня, не соврала про любовь и беременность, не подбивала на уголовку, - продолжил Дерюгин. – Нечего на других кивать, мои поступки – результат твоих собственных прегрешений. Сама вляпалась – сама расхлёбывай!
– Владик, прости! Я была неправа. Просто я была так молода и неопытна… А сейчас я совсем другой человек, правда! Мама сломала шейку бедра, мне пришлось продать долю за копейки, чтобы ей сделали операцию. Не могла же я оставить её прикованной к кровати! А нашу двушку, - Адель судорожно всхлипнула, - Славка продала. Это её квартира была. Она узнала и выбросила нас на улицу.
– Слава?
– Да, святая Слава вышвырнула больную мать из дома! Зимой, Владик! Не ожидал от неё такого? Никто не ожидал, а я всегда знала, что она только притворяется хорошей.
– И ты поэтому вернулась сюда? А как же институт?
– Институт пришлось бросить – реабилитация мамы очень дорога, отец один не вытянет. Все деньги, какие оставались после оплаты операции, мы вложили в комнату. На большее не хватило, но хорошо, что хоть такое жильё есть. Мне пришлось пойти работать и похоронить свою мечту о высшем образовании.
Дерюгин
С одной стороны – Слава не такая! Она годами тянула на себе мать и сестру, она не способна на подлый поступок! С другой стороны – как-то же Туровы лишились жилья?
Неужели Ада не врёт? Неужели Ярослава…
– Так, я услышал тебя, а теперь расходимся. Мы давно чужие люди, Адель. Я сочувствую вашей беде, но ничем помочь не могу. Тебе пора.
– Владик, не гони, - взмолилась Аделаида. – Разреши мне у тебя остаться, хотя бы на пару дней! Я так устала в тесноте и шуме! Мне бы отоспаться, я два через два работаю… Обещаю, ты меня даже не увидишь!
– Я…
– Пожалуйста! Если нельзя на два дня, то пусти на один! Меня не надо кормить или развлекать, я сразу лягу спать, а утром уйду…
И он не смог отказать.
Конечно, про «не надо кормить» и речи не шло. Что он, варвар, что ли? Себе налил тарелку супа, и бывшей жене предложил. Не отказалась.
Но надо сказать, что вела себя Ада скромно и, поев, на самом деле ушла в зал и свернулась на диване калачиком.
Потоптавшись – телевизор теперь не включить, а чем заниматься? – Влад решил пройтись по городу.
«Съезжу на Песковатку, повидаю старых знакомых. И узнаю, что случилось у Туровых…»
Адель услышала, как щёлкнул замок, и выдохнула – ушёл.
Слава богу! Не придётся изображать смертельную усталость.
Она встала и прошлась по квартире – конечно не московский шик, но тоже ничего. Видно, что деньги у Дерюгина водятся, а ей опять – снова! – не приходится выбирать!
После неудачной покупки комнаты она приехала в Петушки, но надолго не задержалась. Едва дотерпев до конца новогодних каникул, навешала отцу лапши про учёбу, выцыганила у него денег и вернулась обратно. Нет, про институт она и думать забыла, а вот про возможности столицы – нет.
Один раз подцепила миллионера, почему не попытать счастья ещё раз? Пусть не миллионер, она согласна на простого москвича, только непременно с квартирой, хорошей зарплатой и отсутствием довеска в виде матушки или бывшей жены и выводка детишек. А не получится замуж, она согласна стать содержанкой, но тут требования к соискателям выше.
Может себе позволить повыбирать, пока красива и молода!
Но время шло, деньги таяли, а ничего стоящего не наклёвывалось. С отчаянья Адель решилась появиться в местах, где любят отдыхать состоятельные люди. По старой памяти Регина пожалела – подсказала, где намечается приём и даже помогла на него попасть.
И поначалу ей повезло – на Адель конкретно запал мужик лет шестидесяти с идиотским именем Иннокентий. Староват, да, зато одни его часы стоят больше, чем их комната со всем содержимым!
Престарелый ловелас активно сигнализировал, что заинтересован, угощал коктейлем, отвешивал комплименты и словно невзначай постоянно её касался, будто клеймил – моя!
– О, наконец-то он появился! Аида, простите, я отойду на минутку!
Упакованный кавалер поцеловал ей пальцы, но тут заметил, как на девушку смотрит один из гостей и передумал оставлять её одну.