Запасной выход
Шрифт:
Мужчины затеяли дискуссию. Муссировался вопрос – не могла ли первая жена подстроить это нападение, чтобы завладеть дачей? Ведь в том случае, если бы Иван все-таки женился на Ксении, наследство пришлось бы делить на две части. Юля отрицала возможность такого варианта:
– Да за кого вы ее принимаете? Она простая женщина, учительница в школе. У нее и денег-то не было киллера нанять! И не тот она человек.
– А чего они разбежались?
– Спросишь у Ивана, когда опять увидитесь, – мрачно ответила Юля. – Я говорю только то, что от Ксеньки слышала. Все равно
Некоторое время все молчали. Потом Артур вспомнил про меня и, не оборачиваясь, спросил:
– Надь, я понял, ты подружка Жени?
– Да, – ответила я, охрипнув от долгого молчания.
– Ну и как у него дела с группой?
– Понятия не имею. Наверное, неважно.
Артур хмыкнул:
– Ваня был просто в шоке, когда узнал. Я ему говорил – ладно тебе, пусть парень разобьет лоб об стену. Тебе-то что? Пусть хотя бы попробует, не все же ему за прилавком стоять. Не получится – займется прежним делом. Но ему будто вожжа под хвост попала.
– Зависть, – жестко сказала Юля.
Никто не возразил, но и не поддержал темы. Ко мне тоже больше не обращались. Я поняла, что моя принадлежность к Жене была никому особенно не интересна. И была уверена – они уже пожалели, что пригласили меня на дачу. Завезти меня туда было намного легче, чем отправить обратно. Я вспомнила, что в девять утра должна появиться на своей новой работе. И закрыла глаза, когда представила, как буду будить похмельного Артура и втолковывать ему, что надо садиться за руль…
Ключи были у рыжего парня в майке «Нирвана» – выходя из машины, он начал перетряхивать карманы своей потрепанной кожаной куртки. Я не спрашивала, почему он носил при себе ключи от чужой дачи. Было ясно, что все присутствующие привыкли воспринимать это место как некую общую собственность. Дом выглядел совершенно обычно – двухэтажный, беревенчатый, на вид еще крепкий. Участок был довольно просторный, но я его как следует не рассмотрела. Меня пригласили войти – на этот раз Юля. Она наконец почувствовала ко мне интерес.
– Сейчас напьются, – презрительно сказала она, оценив запасы, сложенные на кухне. Вход туда была сразу из застекленных сеней. – Начнут орать свои песни, потом плакаться на жизнь… Черт, и зачем я поехала!
– Ничего, – крикнул из соседней комнаты Артур, который расслышал ее последние слова. – Может быть, в последний раз собрались! Вот увидишь, первая жена предъявит свои права, и тогда хрен мы сюда еще раз завалим!
– Ну и прекрасно, что в последний раз! – крикнула в ответ Юля и кивнула мне на лестницу: – Идем наверх? Там самое интересное. А здесь внизу он оставил все, как было. Это их фамильный дом, Иван как-то говорил, что тут его дед родился.
Наверху была студия. Весь второй этаж занимала одна огромная комната, весьма скромно меблированная. Я сразу поняла, что здесь часто происходили гулянки – по углам поблескивали опустошенные пивные бутылки, и в воздухе стоял кисловатый, чуть сырой запах выкуренных здесь когда-то сигарет. Юля со вздохом опустилась на потрепанный диван:
– Здесь
Он говорила зло, с сердцем, но мне казалось, что эта злоба немного напускная. Как будто она бравирует передо мной. Я прошлась по комнате, отмечая, как четко отдаются под потолком мои шаги. Тишина, казалось, пряталась от меня по углам. Звуки снизу почти не долетали после того, как Юля закрыла ведущий на лестницу люк.
– Здесь классная акустика, – сказала она, заметив, что я поднимаю голову и прислушиваюсь. – Иван все заизолировал. А вообще, в деревянном доме музыка звучит совсем по-другому. Ты когда-нибудь слышала?
Я призналась, что никогда. Мне вообще редко приходилось бывать за городом. У моих родителей никогда не было дачи.
– Они записали здесь свой первый альбом. – Юля наклонилась и обхватила руками свои узкие колени. – А я все это время просидела тут на заднице и провосхищалась ими! Надо же, мол, какие молодцы! Ну а потом стала кое-что просекать. Сначала-то у них все пошло очень бойко. Иван вложил все свои бабки в эту студию, переоборудовал дом, чтобы он зимой не промерзал, купил инструменты, сам развозил по журналам и клубам кассеты, пытался устроить рекламу. Они участвовали в сборных концертах, пытались прижиться в одном клубе, но потом их оттуда попросили.
– Почему?
– Несовременно, неаппетитно, – отчеканила Юля. – Весь это нафталин уже никому не нужен! Мало ли что им хотелось играть свой классический рок-н-ролл! Кому хотелось его слушать, скажи на милость?! Кому надо – купят нормальную пластинку. «Роллингов» там или «Битлов», или «Лед Зеппелин». Тем более пиратский диск стоит копейки. Короче, сейчас не время и не место. А эти придурки до последнего на что-то надеялись.
Она вздохнула и потерла колени.
– Холодно, – заметила я.
– Сейчас протопят как следует, – Юля, не вставая, нагнулась к окну и пощупала радиатор. – А на что надеется твой друг, ты не знаешь?
– Понятия не имею, – ответила я. – К тому же мы с ним расстались.
– Из-за группы? – оживилась она.
– Да из-за всего. Так что его удачи и провалы меня уже не волнуют.
– Может, зря ты так? – спросила она. – Вдруг он прославится, денег заработает?
Я пожала плечами, продолжая рассматривать плакаты. Ими были украшены все стены студии. Мне было приятно, что я знаю практически все группы на этих плакатах, хотя… Какое это имело сейчас значение? Ведь Женя меня не экзаменовал. Я снова вспомнила эти наши смешные экзамены. И то, как он натаскивал меня в истории музыки. Как приносил домой новые и старые диски. И как мы лежали рядом на нашем раскладном диване, поставив рядом горящую свечу в рюмке, слушая музыку, сцепив руки. И чем все это кончилось.