Запечатанное счастье
Шрифт:
— Случилось, — вздохнула я. — Как здоровье моей племянницы?
— Далейре уже лучше. Завтра все должно пройти, — чуть смутился Райан.
— Что произошло? Это травма или простуда? — спросила я.
Ко мне подошла Тайла и подала корзинку.
— Она пробралась посмотреть на салют, устроилась в кустах и уснула. А я был в карауле и не хватился ее. Простыла очень сильно. Прошу, входите.
Длинный и узкий коридор вывел нас в уютную гостиную. Множество разномастных кресел, огромный диван и овальный стол. Вся мебель была из разных комплектов, но это только добавляло комнате уюта.
— Братик?
Далейра
— Добрый вечер, леди нед-Арнская.
— Вашеличество, — пролепетала девочка.
— Я принесла пирожные, чтобы ты поскорее выздоровела. Как думаешь, братик разрешит?
У Райана не было выбора, сестренка посмотрела на него настолько умильным взглядом, что отказать мог лишь самый черствый человек.
Задержались мы в Малом Особняке ненадолго. Все же ребенок был простужен, хоть Далейра и пыталась бодриться. Я пообещала ей принести интересную игру как только она выздоровеет. Если, конечно, моя дорогая племянница пообещает сначала думать, потом делать. Для трехлетнего ребенка концепция была слишком сложной, но малышка все равно пообещала.
— А что за игра? — полюбопытствовала Тайла на обратном пути.
Ответила я не сразу — засмотрелась на диковинных светлячков. На улице уже стемнело и дивные создания начали перелетать от куста к кусту, оставляя за собой след из золотых искр.
— Ходилка. Мне недавно пришло в голову нарисовать дорожку из маленьких кружков, затем бросаешь кости и переходишь на столько кружков вперед, сколько выпало. Игра на удачу, то что нужно для ребенка. Заодно и считать научится.
У парадного входа во дворец происходило что-то интересное — высыпали все придворные, да и голова Эрсталя тоже виднелась.
— Что там?
— Я вижу лорда и леди Тарин. Наверное, они пришли извиниться перед вами. Теоретически, просить прощения можно и у Его Величества. Он ведь хозяин своего дома.
Я хотела рассмотреть предстоящий балаган со стороны, раз уж можно обойтись без меня. Но Линед увидел меня, подошел и увлек за собой, в самый центр безобразия.
«Идут, идут» зашелестело в толпе придворных. Я же смотрела не на дорогу, а пыталась по головам пересчитать придворных. Их было куда больше, чем я уже привыкла видеть за завтраком и ужином.
Наконец, впереди появились огоньки. Отряд воинов с факелами охранял двух девиц. Теперь ясно, что значит «влиятельный род». Возглавляла процессию одна из оставшихся девиц. И клянусь, либо она профессиональная швея, либо у этого обряда есть лазейки — платье на ней было ну никак не самостоятельно пошито. И лиф, и вытачки, и разрезы в нужных местах. Освещенная факельным пламенем к нам приближалась прямо-таки богиня плотской любви!
Воины расположились полукругом и воткнули факелы в землю.
— Леди Тарин, мы готовы выслушать вас, — спокойно произнес король.
— Именно так просили прощения наши предки, — грудным голосом произнесла полуголая девица. — Ваше Величество, прошу простить меня за дурные мысли, слова и чувства, что были мною исторгнуты в вашем доме. Пусть свидетельствует магия, я чиста
Смотрела она только на Линеда, да так смотрела, что я начала опасаться за здоровье короля — под таким взглядом мужчина не то что воспламениться, расплавиться может.
По одежде девицы проскочили уже виденные мною огоньки и через секунду ее охватило пламя. Я судорожно сжала руку Линеда, неужели придется смотреть на самосожжение?
Но нет, пламя уничтожило только одежду.
— Я обнажена перед вами, — пропела леди Тарин, — мои помыслы не были чисты и вы можете взять виру за обиду по старым традициям. Ничего иного я не могу предложить.
После этих слов повисла тишина. Гробовая. Линед молчал, придворные обратились в слух. А я… Я стояла как оплеванная. Сердце колотилось где-то в горле, а на глаза навернулись слезы. Прозвучавшие слова ударили как пощечина. Что, Алиска, возомнила себя королевой? Ну так вот на тебе, получи. И пусть Линед мне не нужен, пусть я здесь лишь временно — обида все равно встает комом в горле, расцветает в груди колючим кустарником.
А на сильном, красивом теле леди Тарин играют отсветы пламени, золотится гладкая кожа. Намазалась, небось, какой-то дрянью. У нормального человека кожа так сиять не будет. И на губах у нее, гадины, играет ухмылочкая, гадкая-гадкая, победная.
— К стыду своему вынужден признаться, — выдохнул Линед, — что я ничего не понял. Что значит — берите что есть?
Она даже не изменилась в лице. Только позу переменила, грудь чуть вперед выпятила, да волосы через плечо перебросила.
— Ваше Величество, — томно улыбнулась леди Тарин, — но ведь вы первый обратились к старой традиции. Искупление может быть разным. Я готова служить вам, мой король. Ваш дом, и жена ваша, а значит: ей нанесено оскорбление в вашем доме — оно нанесено вам. Старая традиция, последний раз ей пользовалась почти полвека назад.
Она стоит и даже не краснеет, а ведь толпа собралась преизрядная. Я бы уже не просто покраснела, я бы в пепел от стыда обратилась. Хотя, если так подумать, тело у нее идеальное, и стеснятся нечего. И от этого еще противней.
— Что ж, леди Тарин, — хмыкнул король. — Посидите в родительском доме, подумайте, попробуйте сшить себе одежду самостоятельно и тогда, быть может, у вас найдутся слова для Ее Величества.
— Вы не можете мне отказать, — вздрогнула девица, — не можете!
— Могу и отказываю. Не единожды такая услуга предлагалась мужчинам моего рода, — холодно произнес король, — но никто и никогда ею не пользовался.
— В четыреста тридцать пятом году от Установления Завесы, лорд Наэдин Траарнский принял дар леди Риа дер Томна. После чего женился на ней, — выпалила леди Тарин и нервно дернула руками, будто хотела прикрыть грудь.
— Это был единственный случай за всю историю моего рода, — сухо произнес Линед, — и этот случай едва не положил династии конец — леди Риа дер Томна оказалась невинной девушкой, Наэдину пришлось жениться и их дети родились без… Без необходимых качеств. Ценой невероятных усилий и с эльфийским благословением род, а с ним и Четыре Королевства устояли. Вам стоило потратить время на шитье одежды, а не на поиски способа услужить.