Запечатанное счастье

Самсонова Наталья

— О чем задумалась? Ты знаешь, что среди леди не принято морщить лоб?

— Морщины будут?

— Морщины уберет маг жизни, если деньги найдешь, — захихикал Зеркальщик, — а морщить лоб нельзя потому что это придает мыслям крестьянский вид.

Я эту фразу и так, и эдак повертела и, не поняв, спросила:

— Это в смысле?

— Леди с нахмуренными бровями и наморщенным лбом выглядит как крестьянка, — охотно пояснил дух. — А я даже могу сказать откуда это пошло — леди начали размышлять о своей тяжелой доле, читать умные книги и хмурить

лбы. Едва только их назвали крестьянками, большая часть бросила «уродующую науку».

— Гадкий слух встал на пути прогресса?

— Ага.

— А у вас с этим как?

— С прогрессом? Не знаю, вернусь — узнаю. Уходил, все было хорошо.

Спрашивать у Зеркальщика, как давно он покинул свой мир я не стала. Потому что поняла еще одну причину потепления наших отношений — он, как и я, нашел между нами общее. Мы оба отрезаны от родины.

В ванной комнате я сегодня задержалась подольше. Игралась со всякими волшебными пенами, шампунями и радовалась, когда пузыри получались особенно веселой расцветки. И нет бы головой своей дурной воспользоваться! Подумать, что цветная пена вполне может сделать цветной и меня.

Зато дух повеселился. Отхохотав, Зеркальщик уверенно произнес:

— С кожи я цвет выведу, а вот волосы так и останутся. Если будешь промывать их простой водой — за пару недель сойдет. Да не переживай, заплету — красиво будет.

— Заплетай, — уныло вздохнула я. — И платье выбери однотонное, хватит буйства цвета и в волосах.

Вся беда в том, что пена покрасила меня во все цвета радуги. И это ни разу не радовало. Даже представлять не хочу, какие мысли будут бродить в головах придворных. А Линед точно решит, что это ему назло… Зато Лийкхану должно стать проще — вряд ли Ильсин ходила вся цветная. Ладненько, будем считать, что так и было задумано.

Платье было нежно-золотистое, из тяжелого, гладкого шелка. Пышую юбку украшала вышивка золотой нитью, на тон темнее основного цвета.

— А теперь прическа, — предвкушающе произнес дух.

И через минуту я восторженно выдохнула:

— Ты кудесник!

Волосы, выкрашенные во все цвета радуги это не очень красиво. На самом деле, в моем случае, это было отвратительно. Потому что окрашивание производил не модный колорист, следуя задуманному плану, а Господин Случай. Кляксы, полосы, капли, перетекание одного цвета в другой — кошмар. А Зеркальщику удалось невозможное: он так переплел мои волосы, что скрыл все огрехи окрашивания. А сверху и вовсе приколол изящную шляпку с жесткой золотой вуалью, которая значительно приглушала буйство цвета.

— Пф, абы кого в трюльен королевы не посадят, — польщенно отозвался дух.

— Шелтис, ты со мной? — позвала я в пустоту. Но кот не появился.

— Он ночью ушел, — сказал Зеркальщик. — Ты не запомнила дорогу?

— Да запомнила конечно, просто вместе не страшно.

— Тогда желаю встречных искр, — серьезно ответил Зеркальщик. — Встречные искры — это свободная магия моего мира. Не каждый дух может увидеть их хоть раз, а уж поймать и присвоить —

шанс на миллион. Так что встречных искр, Алиса.

— Спасибо.

По пути я пыталась придумать, что сказать Линеду. В голову лезло только классическое: «Это не то, что ты подумал».

Справа раздался грохот и мне под ноги вылетело яблоко. О которое я успешно запнулась.

— Простите, умоляю, простите Ваше Величество, — залепетала вылетевшая в коридор служанка. — Умоляю, простите.

У служанки было круглое лицо, покрытое некрасивыми красными пятнами, тонкая шея, большая грудь и просто огромный живот.

— Беременна?

— Простите, я не сама упала, меня толкнули. Умоляю, Ваше Величество, я могу работать, мне это по силам. Я все смогу, простите. Не прогоняйте, прошу.

Перепуганная, она заговаривалась, путала слова и быстро-быстро моргала не давая слезам пролиться.

— Да куда я тебя прогоню, — вздохнула я. — Чем ты занимаешься?

Девушка тут же приободрилась и бойко протараторила:

— Так вот яблоки ношу по комнатам, на блюда укладываю. Потом на кухне чищу-режу, подготавливаю, значит, продукты. Потом вечером хожу, забираю яблоки — чтобы завтра новые разнести. А старые режу и сушится раскладываю, это потом компотом станет. Как с яблоками закончу, все уже с кухни ушли, я пол помою, тряпку прополощу и ухожу в комнату свою.

Мне немного подурнело. Нет, я и раньше знала, что в прошлом не было декретных отпусков, но ведь не до такой же степени? Всегда есть работа чуть попроще, работа, которая посильна беременной женщине. Или в этом мире эту простую истину еще не постигли?

— Как твое имя?

— Мадина.

— Иди, Мадина. Все хорошо, я не сержусь.

Она быстро подобрала яблоки и скрылась в стене. А я с трудом подавила детское желание поковырять оную стенку пальчиком. Кто знает, может там скрывается путь в Хогвартс?

А с другой стороны, с моим везением, с моим перемещением — да ни за что! А ну как выйду посреди Великой Битвы Добра и Зла?! Без магии и волшебной палочки — вот где будет веселья через край.

Тем не менее, как бы ни пыталась я оттягивать этот момент, двери распахнулись и я вступила в обеденную гостиную. И сразу поняла — на мою голову пала королевская немилость. Все уже сидели за столом и даже пытались что-то есть, хотя ни у кого из придворных явного аппетита не была.

— Ваше Величество, позвольте проводить вас к столу?

Нет, не все сидели за столом. Тайла стояла у дверей и ждала меня. Бледная, неуверенная, но при этом надломленно-стойкая. Она явно не понимала собственного желания поддержать проштрафившуюся королеву.

— Позволяю. Ты, Тайла, можешь называть меня Мэврис.

— Это большая честь, Мэврис, — серьезно ответила девушка.

Мы сели, причем именно Тайла отодвинула для меня стул. Линед подчеркнуто не смотрел в мою сторону. Ах ты боже мой, столько времени не замечал ничего, а тут вдруг глаза открылись, подумать только! Королева драмы, чтоб его.