Запертые двери
Шрифт:
Отогнав одолевающие его мысли и предположения, Тим прошел к ванной комнате. Там запах дождя и травы был также ощутим и Тим никак не мог избавиться от этого навязчивого чувства дежа-вью. Еще никогда он не замечал за собой веры в знаки судьбы, которые теперь ему виделись повсюду.
Но эту загадку он решил оставить на потом, занявшись мытьем рук.
4.
Ветер зашумел, несясь им прямо навстречу. Уолтер прижал к себе Сьюзен, пытаясь защитить ее порывов холодных потоков. Тучи клубились над ними и гром ревел как живой организм.
– И зачем я только согласилась на это?
– нервно произнесла Мэри, застегивая на себе куртку Тима, которую
– Будьте бодрее, мисс Рирдон, - попросила ее Мелинда, шагая впереди всех.
– Мы только посмотрим вблизи на эту крестовину и до начала дождя вернемся назад.
– Мы это могли бы сделать и утром.
– А до утра, что нам было делать? Ложиться в семь?
– Можно было собраться вместе в одном из номеров...
– И играть в бутылочку, - завершил за Мэри Майк.
– Идея отличная, но не думаю, что Уолтер бы согласился, чтобы его девушку кто-нибудь целовал, даже в шутку.
После сказанного, Мелл конечно перевела взгляд на единственную пару в их коллективе. И хотя из-за мрака их лица тонули в тенях, Мелл смогла разглядеть злость, которая отразилась на лице Уолтера. Сам же Уолтер не стал что-либо добавлять для полноценной картины. Он прекрасно знал, что Мелл обладала даром провокатора и единственным способом обыграть ее в этой игре была полная невозмутимость, либо молчание.
– Я вот, к примеру, не отказалась бы узнать, как целуется Тим, - продолжила Мелинда.
– Почему-то мне кажется, что он мастер в этом деле.
– Не думаю, что готов этим похвастаться, - отпарировал Тим.
Мелл не заставила себя долго ждать и, подойдя к Тиму, прильнула к его губам своими. Тут же Майк и Роберт засвистели и зааплодировали. Тим хотел было уже отстранить от себя Мелл, но она сделала это прежде, чем он смог перейти к грубым действиям. Эта была игра, устроенная Мелл специально назло Уолтера и Тиму совсем не хотелось быть при этом пешкой. И если бы не сумрак, Мелл бы смогла увидеть все его эмоции на лице в эти минуты, которые дали бы понять ей, что подобных выходок впредь с ее стороны он не потерпит.
– Не знаю, мне понравилось, - сказала Мелинда, повысив голос, чтобы хоть как-то пересилить шум ветра. Над их головами буря все больше набирала силу и молнии теперь чередовались одна за другой.
– Правда, ты слегка напряжен.
– Она провела ладонью по его груди, опустившись почти до бляхи ремня, но там ее перехватила рука Тима и Мелл смогла почувствовать силу его хватки на своем запястье.
– Не надо, - вполголоса произнес он, но это не смазало того послания, который он хотел ей донести.
Мелинда Мерцер тут же поубавила от своего веселого нрава и отступила назад, не отводя настороженного взгляда от Тима, который сейчас стоял пред ней лишь темным силуэтом. Она добилась ревности от Уолтера, хотя об этом только догадывалась, а также и ревности от Сьюзен, хотя об этом не имела ни малейшего понятия. Но вот теперь задавалась вопросом - а стоила игра свеч? Чем-то, Тим напугал ее до глубины души и хотя она всегда верила в то, что нападение - лучшая защита, - в эту минуту она не решилась на нападки в адрес Тима, а просто отошла в сторону и решила забыть этот маленький инцидент.
Но, Мелл не была бы сама собой, если бы помнила все плохое, а потому, уже спустя пару минут вновь была готова руководить их вечерней прогулкой по маленькому городку, окутанного ненастьем.
Тим
Он отвернулся от нее лишь когда Уолтер нагнулся и поцеловал Сьюзен уголок левой брови. Похоже, таким образом, он хотел напомнить Тиму, что Сьюзен его девушка и его пристальный взгляд действовал ему на нервы.
Здесь, на вершине холма, ветер ревел сильнее и сил имел больше. Крест возвышался над ними и словно гостеприимный хозяин ждал их, раскинув широко "объятия". Вблизи, окруженный взбесившейся природой, он казался очень древним, таким же, как и сам холм, на котором он был воздвигнут; таким же, как и первые святые писания; таким же, как и противостояние между Добром и Злом.
– Он на самом деле огромен!
– с восхищением прокричал Роберт, дотронувшись до его ствола, покрытого кое-где островками мха и лишайника.
– Ему конечно не триста лет, но стоит он здесь уже довольно долго.
Вслед за Робертом, к кресту приложили руки Уолтер и Майк.
– Не могу выказать того же восторга, - отпарировала Мелл.
– Что уж тут говорить, меня не впечатлила статуя Христа на горе в Рио-де-Жанейро, а эта деревяшка с ним и рядом не стояла.
Тьма опускалась все быстрее, а вместе с ней крепчал и ветер. Он выл и метался из стороны в сторону, словно прикованный неведомой силой к этому холму. Своими сильными и холодными руками он тряс каждого из восьмерых чужаков, стараясь пробрать их до костей. Чтобы согреться, Мелл обняла сама себя за плечи и хотя на ней была куртка, ее тело продолжало дрожать. В звуках ветра было слышен и шелест сотней тысяч листьев. Роберт повернулся на север, против ветра, туда, где тянулся вдаль огромный участок лесного массива. Внезапно, ему пришло в голову мысль о том, что где-то в самой чаще леса, куда ночь уже давно пришла, бродит неприкаянная душа девушки (Ванесса, ее звали Ванесса) и с недоумением разглядывает свою окровавленную одежду остекленевшими мутными глазами и никак не может вспомнить, кто она и как сюда попала. И так ей будет суждено скитаться в каждую ночь по лесу и задаваться одними и теми же вопросами, пока ее убийца не будет найден, либо просто не покинет этот мир. Роберт представил себе этот городок в четырехмерном измерение, с улицами кишащими ходячими живыми мертвецами, с невидящими глазами, бредущими по темному городу в разных направлениях, в убранстве из разных времен и с окровавленными лицами и телами, похожими на клеймя, служащими знаками отличия.
Возможно, где-то рядом с ними, в эту минуту, прохаживалась чета де Зетоллей. Где-то в старых домах, в каждый вечер, занимали места перед телевизором вместе с нынешними хозяевами призраки убитых людей. Некоторые патрулировали парки, кинотеатр, закусочные, склады....Или даже сейчас, в закрытом магазинчике Билла Туклеттера, покачиваясь, ходила с поникшей головой и с чудовищной зияющей раной на макушке Джоанна Престон. Ее длинные волосы прилипли к щекам, от обилия впитавшей их крови, но не скрывают ее глаз, которые с недоумением глядят, то на прочерченный силуэт на полу мелом, то на желтую ленту, огораживающую проход в магазин и недоумевает - куда же все уехали и оставили ее одну?