Запертые двери
Шрифт:
Элдред Моссинджер молча, сунул одну сигарету в зубы и закурил от зажигалки. Дым от сигареты был крепким, а потому и неприятным.
– Я знаю, вы видите во мне деревенщину, взъевшегося на сыночков богатеньких родителей, - его голос стал спокойным и непринужденным.
– Но это не так. Я просто пытаюсь делать свою работу. Я ничего не имею против городских и богатых в целом и против вас в частности. И в
моем
городе ни один убийца не останется безнаказанным. Но я должен знать не только кто убил, но и почему произошло убийство. А здесь, все методы хороши.
–
– Мы рассказали вам всю правду. Нам нечего скрывать. И никто из нас не считает вас деревенщиной.
Губ констебля вновь тронула улыбка, но она быстра сошла. Над их головами вновь пробежала молния, а гром стал более четким. Дождь приближался все ближе...
– Ну, хорошо, - кивнул констебль и, наконец, решился что-то написать в своем блокноте, при этом сняв очки. Глаза были вполне нормальными, но почему-то Тиму казалось, что до этого, за очками были лишь черные провалы глазниц.
– Напомните, как звали жертву?
– Джоанна Франческа Престон, - ответил Джим, впервые заговорив после инцидента.
– Год рождения?
– 12...нет 21 сентября 1982-го года.
– Родители, родственники есть?
– Родители погибли в авиакатастрофе. Ее воспитывал бабушка и дедушка. До сих пор живут где-то в Канаде.
– С ними можно связаться?
– Если и можно, то я не знаю как...
Моссинджер поднял глаза на других. Все покачали отрицательно головой.
– Тогда нам придется ее пока оставить в городском морге. Потом решим, что делать с телом.
Констебль сунул блокнот обратно в карман, затем заложил пальцы за широкий ремень и о чем-то задумался. Когда молчание начало тяготить гостей города, двери магазина отворились и двое медбратов вынесли носилки с накрытым простыней телом. Они понесли Джоанну, к машине скорой помощи, задние дверцы, которой, были предварительно открыты. Молодой парень, в форме помощника констебля зашагал к ним. Судя по его походке - ровной и даже почти строевой, - все это для него было не более чем очень занимательной игрой.
– Все сделали, как подобает?
– спросил констебль, даже не оборачиваясь в его сторону.
– Да, Мосс. Все сделали как по учебнику. Ничего не забыли.
– Помощник - совсем еще молодой паренек, на вид которому было не больше двадцати, - хотел было еще кое-что добавить, но тут его взгляд остановился на Мелинде Мерцер и он осекся. В свою очередь, Мелл его даже не замечала.
На щеку констебля упала первая капля дождя и покатилась вниз. Он стер ее тыльной стороной ладони и повернулся к парню.
– Ладно, я, пожалуй, отвезу Билла в участок, а ты, Кони, проверь их паспорта и запиши их данные. Затем езжай на "скорой". Кони?
Молодой помощник резко перевел взгляд с Мелл на своего босса.
– Да, Мосс. Извини, я задумался.
Моссинджер явно хотел ему ответить чем-то грубым и поучительным, но сдержался.
– Запиши их данные. Я поеду и отвезу Билла.
– Мосс!
– позвал уже удаляющегося констебля Коннор Осборн.
– А потом, что с ними делать?
– Отвези их в ресторан и оплати обед.
– Но у меня нет денег.
– Тогда отпустишь их и
– Элдред Моссинджер выбросил окурок сигареты и скрылся в салоне патрульной машины.
Все вместе они проводили взглядом машину, в заднем окне, которой виднелась лишь косматая голова убийцы, после чего обратили свой взгляд на помощника констебля.
– Выходит, мы можем после этого уехать?
– уточнила Мэри, чей голос сотрясал, еще не ушедший плачь.
– Выходит, что так, - подтвердил Кони.
– Но я бы вам не советовал. Дождь обещают не малый, так что вы застрянете где-то на полпути к другому городу. Вам будет лучше, если вы поедите за нами в город. Там у нас есть вполне приличная гостиница.
И хотя никто из них не был рад данному предложению, никто не мог не согласится со словами Коннора Осборна - эту ночь стоило провести в городе.
В Лайлэнд они въехали в молчании, также молча, они загрузили пакеты с покупками из злосчастного магазина, после чего помощник констебля осмотрел их содержимое и никто не собирался к ним в скором времени прикасаться. Место, которое занимала Джоанна, осталось пустовать. Мери изредка принималась рыдать, из глаз Сьюзен текли слезы и Уолтер, как мог, пытался ее успокоить, а Мелл молча, курила, не отводя глаз от окна. Майк держал в руках бутылку с водой и она свисала меж его широко расставленных ног покинутая и забытая. Роберт прикрыл глаза и, опустив голову на спинку стула, часто делал глотательные движения - позывы рвоты по-прежнему не покидали его. Тим медленно вел автобус, глядя вперед на машину скорой помощи - где-то там, под железным корпусом, скрывалось тело молодой симпатичной девушки, укрытое простыней, с которой больше никогда не свести красные пятна крови.
И если все казались опечаленными и подавленными, то Джим Роквелл оставался полностью невозмутимым, так словно все что произошло, касалось его меньше всего. Именно подобное поведение Роквелла заставляла Тима волноваться за него, больше чем за всех остальных. Полнейшую невозмутимость можно было списать на шок и на начальную стадию безумия.
На лобовое стекло упала очередные дождевые капли, а в небе прозвучали новые раскаты глухого грома. Низкие тяжелые облака не позволяли солнцу пробиться сквозь них, также как и молниям, которые, пока, только слегка осветляли темно-серые тона грозовых туч. Впереди, где начинался горизонт, тучи, казалось, уже терлись своими животами о землю, способные раздавить все под своей тяжестью.
Живи он до сих пор в Небраске, то при такой погоде им бы пришлось прятаться в амбаре или в погребе. Тим в детстве сильно увлекался таким явлением природы как торнадо, находя в нем и красоту и опасность. И хотя за свою жизнь он пережил немало смерчей, видеть их ему приводилось лишь по телевизору. Стоило только по телевизору, либо по радио объявить тревогу, как они тут же с матерью и дедом Винсентом убегали прятаться в погреб. Когда ему исполнилось семь лет, одно из торнадо унесло с пол дюжины коров с ранчо, на котором они жили и его дед, не являясь интеллигентом, орал нецензурными словами, бранясь перед внуком и махал кулаками, глядя в облачное небо, словно верил, что его услышат.