Записи и выписки

Гаспаров Михаил Леонович

Песнь 1 24/58

Сентябрь! Спят бок о бок двенадцать месяцев в лоне года. Сентябрь! Наступал твой черед настать, Вились ржавые листья винограда над вертоградом. Листва золотилась плодами. Ветер был, как время в полете. Я не знал и, плача, шел по меже. Сентябрь! Если бы я знал: ты придешь На развязку всех извившихся троп, На порог вертограда под виноградом, — Я не бился бы лбом в затвор зимы, Не рыдал бы цевницами апреля, Не считал бы кружащиеся листья, Как песчинки золота в часах, И не задыхался бы летней страстью, А сказал бы только: Сентябрь! Вот

ты ждешь меня, и Любовь с тобой рядом, На порог легла ваша двойная тень, Ветер свеж, как время, и над водой Распускаются фонтаны, как пальмы, И как лилии лебединые шеи.

Песенка 2 17/28

Ничего у меня нет, Только три золотые листика, Только посох, только пыль на подошвах, Только запах вечера в волосах, Только отблеск моря во взгляде. [203] Золотые они, с красными жилками, Я их взял из пальцев спящей осени, Они пахнут смертью и славою И дрожат на черном ветру судьбы. Подержи их: Они легкие, и припомни, Кто к тебе постучался в дверь, И присел у порога, и ушел, И оставил три золотые листика Цвета солнца и цвета смерти. А потом раствори ладонь и дай Улететь им в ветер и вечер.

Часы 5/20

В каждом часе картинка. То волк, то агнец. То кусает, а то ласкает. Каждый час несет подарок году: Розу, яблоко, голубку, корзину, зеркало. Взгляни в зеркало: в нем лицо забвенья.

Песенка 3 20/39

Постучись: Над высокой дверью лозы и плющ Въелись в старый камень, И ночной забвенный дом Улыбается розовой заре. Весна, В окнах свет и на плитах пола блеск Улыбнись на пороге. Хочешь — сядь у очага, чтобы прясть, Хочешь — вот тебе Деревянная чашка, оловянная тарелка, Хлеб, вода и яблоко. Поживи здесь: дорога нелегка. Но улыбка твоя уже Как прощальный поцелуй. Ну что ж, Вот тебе цветок, Золотой светильник и три опала, Плащ сандалии, пояс, а на поясе Ключ, — А теперь в дорогу: туда, где люди. [204]

Былое 7/28

Зрелые плоды, красные цветы. Море. Мост на черных ногах и в белой пене. Желт закат. Блеск резной сирены на корме. Борт плывет. Ветер с моря, ветер с гор. Те цветы были в ветре еще душистее. Дух как парус. Сердце спит, как сирена. Память моря — как якорный канат.

Припев 15/30

Водоросли как мысли, Серебряные в синем, Золотые в зеленом. Водоросли как змеи На забвенном жезле Меркурия. В водорослях раковины, В раковинах поет прошлое, Печали мои и радости. Водоросли узорами, Как жилы, которыми Наша кровь оживляет Песок и камень. Убаюкайте, водоросли, Колыбельную раковину, В которой поет мое прошлое.

Песенка 6 18/31

Скажи: Это осень пришла, шурша по листьям, В чащу входит стук топора, И над прудом вянут птицы и падают, Стрела за стрелой. Скажи: Вот зима, над морем солнце, как кровь, Лодки вмерзли в берег, дымит очаг, Гложет ветер, и горек вечер; Я — зима и боль. И я буду тебя любить. Но ты скажешь: Посмотри: все зеленое и розовое, И звенящий апрель сплетает в прядь [205] Розу

с розой и радость с радостью. Я — заря твоя, крылья ввысь, сладок рот, И к тебе Мои руки цветут весенним запахом.

Спутник

По следам твоим ступает Былое. Смутный спутник, невидимый для видящего, Он у тебя за спиною, Но оборотись, и он послышится впереди. Мы сбираем цветы, а он — их тени. Мы вкушаем гроздья с его посадок. Мы обсохнем у огня, он — у пепла. Отраженье его — в твоем ковше, Его голос — в отголоске твоих выкликов. Где паук ткет ткань, там и он, И одежда твоя соткана из прошлого. Он спит в твоем сне, Он идет за тобой с зари до вечера, Чтобы в полдень протянуть тебе зеркало. И увидишь ты в тусклом хрустале: Вот — ты, вот — он, Ибо все, что было, всегда при нас. Он все помнит, а ты лишь вспоминаешь.

Песенка 7 14/33

Моя песня Тяжела любовью, глуха враждою, А твой рот Мил любови, нежен вражде, И ни слова, Как смеешься ты себе у ручья, И ни эха имени твоему. Я иду по откосу над ручьем, Плещет эхо, Пасется стадо, Изгороди в красном шиповнике. Небо и земля, Больше ничего, И в погоде щепотка милой осени. [206]

Призрак

Вглядись в свет, вглядись в тьму. Вечер красен кровью, рассвет — румянцем. Плачет влага, страждет душа. Вечер мчится, держа кого-то за руку. Путь раздваивается, как копыто фавна. В сущем звере скрыт мнимый бог, Как в кремне — огонь, Как в тебе — призрак, Как в зеркале — отражение зеркала. Твой поющий голос — и тот, Когда ты испьешь смертных струй, Не пойдет ли тенью вслед твоей тени Выть От крыльца до крыльца и от ворот до ворот?

Незримое присутствие 6/24

Шелест времени над травами. Червь В балке, рябь в ручье. Стертость, ржавчина, Трещина. От прикосновения плод Загнивает. Не нужно ни циферблата, Ни соборных колоколов. Все скажут В бледной влаге бледные лепестки.

Песенка 10 14/31

Нежный рассвет. Нежно льются отары по нежным тропам Баран белый, баран черный, ягнята пестрые. Голубеет луг, И деревья поют навстречу солнцу. Полдень полон пчелиным звоном, Тяжелеют гроздья, И быки спят в траве, как зодиаки. В вечер нивы колосьями уперлись В небо, умолкают леса, И два колокола, ближний и дальний, Один густ, другой светел, Звоном борются за синее небо, Чтобы не увял ни один цветок. [207]

Ноша 18/40

Оставь меч, оставь свирель. Перевей Тирс меркуриевыми змеями. Час покоя. Жар зари стал пеплом заката. Пусть тростник на том берегу Ждет другого, чтобы запела флейта. Лавр бойцов — лишь сень над асфоделями. Свет зари, злато полдня, черная ночь. Жизнь — покой для прожившего и отжившего. Кровь из раны не бьет, а лишь сочится. Радость, Горе, Любовь перецвели. Рыжегривая Гордыня подмята Участью. И Надежда заблудилась на гнутых тропах. Брось свирель и меч. Стебель вял, сталь иззубрена. Ясный день, ненастный день — ночь одна. Изваяй гробницу всему, что в памяти. Страх прошел, как жизнь. Встреть приветливо Жезл Меркурия, две свитых змеи — Ключ к покою.