Записки целителя Максимилиана Харта, сделанные им во время дежурств
Шрифт:
Затем, настала пора приносить жертвы на алтаре. Алтарь был сделан из большой обувной коробки, которую обернули блестящей бумагой для упаковки подарков. Темная Леди, руками малышки Тонкс, принесла в жертву три очень красивых кристалла, и порезала серебряным зельеварским ножом апельсин. Этого ей показалось мало, и на алтаре была упокоена шоколадная лягушка. И еще Дора своей стихийной магией вокруг алтаря сияние наколдовала, очень красивое. В общем, жертвоприношение прошло успешно, и они ничего в Блэк-холле не сломали и не испортили.
А вот дальше возникли некоторые сложности, Темной Леди надо было покарать отступника, но Нимфадора никак не могда придумать подходящие случаю слова. Все-таки, серьезные обстоятельства и текст нужен соответствующий. А Шанти ей тут не советчица, она воспитывалась в совершенно иной культуре,
Мадам Лестрейндж понравились их куклы, и она теперь надеется, что у нее родится девочка, чтобы ей тоже было с кем играть. А потом вернулась леди Вальбурга и была очень довольна переменам в Блэк-холле, но теперь Шанти и Дора снова играют у Тонксов дома. Шанти невероятно счастлива дружить с Нимфадорой и обязательно станет приходить к ней в гости, даже когда выйдет замуж за Стурле и будет жить с ним, но пока они не накопили на дом. Вернее, деньги на дом у Шанти есть и родители Стурле с радостью бы сделали большой свадебный подарок, но Стурле хочет купить дом на свои, так что пока Шанти живет у Тонксов и считается обрученной невестой. Ведь ничего же страшного, если они немножко подождут со свадьбой? Главное, что помолвка была, а то Шанти не очень понимает в тонкостях, как в Англии принято, у нее на родине совсем по-другому.
Переживания Шанти насчет правильности соблюдения традиций я пропускаю мимо ушей. И лихорадочно соображаю, что мне теперь делать — приглашать Вальбургу и все ей рассказывать, или все ту же Вальбургу, как заинтересованное лицо, и форсмановского ритуалиста. Ну и Джулию, куда же без Отдела Тайн.
Потому, прошу мисс Триведи задержаться, чтобы она повторила свой рассказ еще нескольким заинтересованным людям, и посылаю миссис Коннолли записку с пожеланием подать мне в кабинет чай и все, что положено к чаю. А сам к камину, связываться с ритуалистом, Вальбургой и Джулией.
Вот за что я люблю Шанти, так это за то, что она не задает идиотских вопросов. Сказали повторить историю для более широкой аудитории, вон, сидит, чай пьет и рассказывает с точно таким же удовольствием и подробностми, как рассказывала мне. Все-таки, мисс Триведи это бриллиант среди моих учеников. Помню, как она появилась впервые в отделении, тоненькая девочка с огромными карими глазами и длиннющей косой, одетая в темную мантию европейского образца поверх светлооранжевого сари. Она пришла поступать стажером в Мунго и никто не хотел ее брать, несмотря на идеальные ЖАБА. Ну как же, иностранка непонятного роду-племени, говорит с акцентом и выглядит перепуганной насмерть. Зато наша старшая, как увидела этого ребенка, сразу схватила за руку, привела ко мне и категорическим тоном потребовала, чтобы я немедленно взял ее в личные ученицы. И не уходила Лиззи из моего кабинета до тех пор, пока не был оформлен Договор Наставничества. Спасибо ей огромное, что настояла на своем, из Шанти выросла потрясающая целительница, да и сама по себе она умная воспитанная барышня, с которой приятно общаться не только на профессиональные темы. Например, как сейчас, послушать дикую историю, как они с Нимфадорой при помощи коробки от обуви, зельеварского ножа и шоколадной лягушки пробудили родовой алтарь Блэков. Алтарь, который спал несколько столетий.
К концу занимательного рассказа ритуалист близок к обмороку, а Джулия и леди Блэк вот-вот станут пациентками травмы. Если так широко открывать рот, вывих верхнечелюстного сустава неминуем. А я просто наслаждаюсь ситуацией.
Вальбурга изумлена до крайности, он даже переспрашивает Шанти, ее слова: «Деточка, повтори пожалуйста, что именно вы приносили в жертву на обувной коробке?» звучат для
Ритуалист что-то шепчет Джулии, та резко захлопывает рот, берет под руку Вальбургу и они поспешно откланиваются. Как я понимаю, они помчались выяснять, что же на самом деле произошло с алтарем Блэков. Тут бы им пригодился Райзенберг, как мастер Рун, но Райзенберг вместе с нашим Малфоем и не собираются возвращаться из своего любимого Китежа. Мы тут можем хоть сто алтарей оживить, Райзенберг не вернется, пока не съест и не выпьет все, что запланировал. А планы у него были грандиозные и даже посильная помощь Гвендаэля мало что изменит. Райзенберг пожрать любит и те места, где его вкусно кормят, посещает с завидной периодичностью, тем самым подтверждая маггловскую теорию о том, что со временем хозяева домашних животных приобретают черты этих самых животных. Соломон бывает очень похож на своих низзлов, те тоже бесконечно рыщут в поисках еды, и постоянно приходят те места где еду находили раньше. Вечный двигатель — циркуляция низзлов по местам кормежки.
Я с удивлением обнаружил, что новосозданую скорую помощь под руководством Форсмана полюбили все без исключения целители Мунго. Они Форсманом и его подчиненными пациентов пугают. Как только пациент начинает упрямиться и саботировать лечение, мои многомудрые коллеги делают грустное лицо и сообщают, что раз так, то ничего поделать нельзя, они умывают руки и в самое ближайшее время строптивого больного заберет скорая. Больной тут же осознает свои ошибки и делает как надо. Скорая помощь представляется теперь каким-то жутким пугалом, чем-то средним между силовиками аврората и боевиками мистера Риддла. Аврорское прошлое заведующего и слухи о тренировках на полигоне сделали свое дело. Причем, пациентам даже в голову не приходит, что скорая доставит все в тот же госпиталь Мугно к тем же самым надоевшим до рези в желудке целителям. Нет, им кажется, что потащат прямиком в Азкабан, без суда и следствия, только за то, что нарушаешь режим питания и зелья вовремя не пьешь.
Квин Лола как раз по этому поводу шумно восторгалась, у нее так здорово стали больные выздоравливать, даже пара-тройка безнадежных, в терминальной стадии, вдруг улучшилась и ушла из отделения на своих ногах. Ипохондрики все куда-то разбежались. И жаждущие немедленно и чудесно похудеть дамочки тоже исчезли.
А вот бедная Арвен вся в расстроенных чувствах, ее любимая пациентка, Молли Уизли, попала в больницу с угрозой, седьмая беременность, да осложненная, такой удар по самолюбию. Теперь Арвен не знает, сохранять эту беременность или прервать, все-таки семеро детей у Уизли есть. Вообще, женщины из семьи Прюэтт это мечта и фетиш мунговских акушерок. Подчиненные Арвен наяву грезят о том, чтобы получить такую пациентку — многочисленные и беспроблемные беременности гарантированы и, совершенно точно, родов будет не меньше пяти и они будут образцовые. Никаких осложнений, никаких абортивных зелий в анамнезе. Более чем уверен, когда подходит к очередным таким родам, Арвен созывает стажеров и произносит перед ними восторженную речь о том, что сейчас они увидят как надо правильно рожать и вести роды, и как все пациентки и целители должны стремиться к достижению этого высокого идеала.
Да-а-а, наш больничный буфет это самый надежный способ узнать все про всех. Какая там конфиденциальность? Правда, чужие люди по больничным буфетам не шастают, мало кто способен есть под разговоры все тех же хилеров. Например, Квин Лола рассказывает очень ярко и образно, за что ее любят все без исключения стажеры, даже и не захочешь, а запомнишь всякие подробности из жизни сигмовидной кишки или геммороидальных узлов. Зато первый муж от нее сбежал, не смог вынести экспрессии и натуралистичности рассказов о работе. Говорят, в суде убеждал всех, что лучше бы ему было жениться на колдунье вуду, а не на хилерше. Колдуньи вуду как-то безопаснее и намного добрее, по его мнению, и он горько сожалеет о своей ошибке, перепутал от великой любви профессию невесты, за что потом и пострадал. Вот второй муж Квин Лолы вполне доволен семейной жизнью, да и чего ему жаловаться, он в Покое Усопших работает, у нас в Мунго. Очень жизнерадостная пара они с Лолой.