Записки чекиста
Шрифт:
Не без некоторых, тоже мастерски разыгранных, «колебаний» приглашение было принято.
Евдоким Фёдорович знал, чем грозит ему поездка, знали и чекисты: малейшая ошибка – и провал всей операции, а Муравьёву смерть. Опытных эсеров, входивших в повстанческую верхушку, а тем более Антонова, не доверявшего даже своим приближённым, не так-то просто было обвести вокруг пальца…
Но иного выбора не оставалось, и Муравьёв, захватив с собой для связи двух сотрудников Воронежской губчека, теперь уже в качестве «члена левоэсеровского ЦК и председателя воронежского комитета партии эсеров», отправился
Единственное, на что он мог надеяться – это на соответствующие документы, подготовленные в ВЧК. И документы не подвели!
В Тамбове пароли, полученные от Герасева, открыли Муравьёву путь к местному резиденту антоновцев адвокату Д.Ф.Фёдорову, через которого мятежники поддерживали связь с внешним миром. Этот Фёдоров, скрывавшийся под псевдонимом «Горский», являлся видной фигурой в партии кадетов и был в близких отношениях с самим её лидером, небезызвестным Н.М.Кишкиным.
Предупреждение Герасева о предстоящем приезде эмиссара и особенно безупречные документы «члена ЦК» произвели на адвоката такое впечатление, что он без утайки рассказал Евдокиму Фёдоровичу о своих связях с московскими подпольщиками и с Кишкиным. В ответ Муравьёв посоветовал Фёдорову съездить в Москву и использовать эти связи для неотложной помощи тамбовским повстанцам.
Расстались они наилучшим образом. Получив от адвоката новый пароль, левоэсеровский «эмиссар» с помощью антоновского связного вскоре добрался до одного из хуторов, где в это время Герасев проводил совещание командиров и «политических руководителей» бандитского воинства. Начальник контрразведки принял Евдокима Фёдоровича, как своего лучшего друга. Ещё бы, член центрального комитета левых эсеров! Такому высокому начальству надо не только доверять, но и выполнять его указания.
Казалось, все идёт отлично. Ещё немного, и чрезвычайно трудная, ответственная чекистская операция будет завершена. Но именно в это время и произошла непредвиденная случайность, едва не положившая конец «деликатной» миссии мнимого эсеровского эмиссара. Совершивший с одним из своих отрядов бандитскую вылазку в Саратовскую губернию, Антонов был тяжело ранен в бою, и о поездке его в Москву не могло идти и речи.
Что ж, бросить все и возвращаться восвояси, пока антоновцы ни о чем не догадались? Но ни у Герасева, ни у других главарей «эмиссар» не вызывал сомнений, и Евдоким Фёдорович решил остаться, чтобы собрать побольше данных о силах и вооружении мятежников.
А тем временем антоновский резидент в Тамбове адвокат Фёдоров успел отправиться в Москву, где, как обещал ему «член ЦК», должен был встретиться с видным представителем генерала Деникина. Он и встретился с ним, только этим «представителем» оказался начальник отдела ВЧК Г.П.Самсонов.
Мнимый представитель Деникина буквально очаровал тамбовского резидента. Вёл с ним задушевные беседы, показал Москву, организовал встречу с «руководителями штаба московской организации» и даже устроил торжественный обед. Все было обещано антоновцу: и оружие, и боеприпасы, и присылка боевых отрядов из столицы. Душевный и обаятельный «представитель генерала Деникина» даже выразил желание проводить Фёдорова на вокзал, к тамбовскому поезду. А привёз, как было давно решено… во внутреннюю тюрьму ВЧК.
Не менее «сердечную»
Мог ли, в ответ на такую откровенность, антоновский контрразведчик не поведать столь же откровенно о положении дел в «повстанческой армии», о трудностях, испытываемых ею, о её неотложных нуждах?
А когда, после очередного совещания, они с «начальником штаба» отправились прогуляться, Герасев даже поделился своими сокровенными мечтами:
– Если бы ваша организация, – сказал он, – выставила полк бойцов, а мы из тамбовских лесов привели на помощь несколько сот отборных ребят, Кремль и вся Москва были бы захвачены в два счета. Вырезать всех коммунистов, взять управление страной в свои руки… Представляете, как прозвучала бы такая весть на весь мир: «Советская власть низложена! Власть взяла в руки армия Антонова!»
«Начштаба» – Самсонов – слушал, соглашался, поддакивал, а сам едва сдерживался, чтобы не схватить этого мерзавца за горло. Но, конечно, и вида не подавал: пусть раскрывается до конца. Потом ему придётся повторить все это следователю и советскому суду.
Только вечером Герасеву стало ясно, с каким «начальником штаба боевых сил Москвы» вёл он все это время более чем откровенные разговоры. За контрразведчиком, так же как и за Фёдоровым, захлопнулись двери тюрьмы ВЧК…
А «эмиссар эсеровского ЦК» все ещё продолжал «инспектировать» антоновские войска, проводить совещания, заслушивать доклады и произносить «зажигательные» речи. Сначала его сопровождал Василий Матюхин, брат одного из антоновских главарей Ивана Матюхина, потом роль сопровождающего взял на себя Иван Ишин из губернского комитета «Союза трудового крестьянства».
Этот закоренелый враг Советской власти оказался и похитрее, и попронырливее первого сопровождающего. То неожиданными вопросами, то мнимооткровенными признаниями Ишин не раз пытался поставить Муравьёва в затруднительное, а иногда и безвыходное положение. Или вдруг начинал со смаком, с садистскими подробностями рассказывать о том, как бандиты ржавой пилой пилили горло захваченного в плен красноармейца. Мол, как тебе все это нравится, не дрогнешь ли, не выдашь ли себя ненароком?
Но Муравьёв держался, как и положено настоящему чекисту.
Только однажды ему стало не по себе: в тот день, когда Ишин проговорился, что «член ЦК» разговаривает во сне. Началась новая пытка: не спать, ни на минуту не терять контроля над собой по ночам! От полного истощения сил спасало лишь то, что удавалось немного вздремнуть во время переездов – в повозке или в седле.
Время шло, а встретиться с главарём мятежников все ещё не удавалось. Залечивавший где-то раны Антонов так и не выразил желания повидаться с «представителем центра».
И тогда было решено вывезти в Москву хотя бы ближайших его подручных.