Записки чекиста
Шрифт:
– А ведь тесть этого тракториста является одним из участников группы, о которой я сообщал. Не иначе, как он и зятька своего успел прибрать к рукам. Потому тот и держится таким ягнёнком.
– Может быть, – ответил Полозов. – Проверим.
С трактористом он решил поговорить с глазу на глаз: тот давно знал Вертянкина, не раз по делам службы приезжавшего в Ждановку. Если предположения начальника райотделения окажутся справедливыми, может предупредить тестя. Тогда вся группа уйдёт в подполье, и не найдёшь никаких доказательств…
Тракториста
– Только отступление это временное, – бросил Полозов пробный камешек, – пока народ соберётся с силами. В конечном итоге мы все равно переломаем гитлеровцам хребет.
– Так-то оно так, – без тени наигранности согласился тракторист, – но когда это будет? У фашистов огромные силы, прут и прут. Некоторые у нас в селе болтают, что нашей армии гитлеровцев не одолеть…
– Кто болтает?
– Разные люди есть… Мой тесть тоже не верит в победу. Только зря они на своего «фюрера» молятся: никому не уничтожить нашу Советскую власть!
Это вырвалось у парня с такой искренней убеждённостью, что Полозов счёл за лучшее прекратить разговор. Тракторист ни в чем не виноват, а вот у его тестя рыльце в пушку. Проинструктировав начальника райотделения о дальнейшей незаметной проверке подозрительных людей в Ждановке, Иван Назарович поспешил возвратиться в Оренбург.
Перед нами вплотную встал вопрос: что делать?
– Есть один выход, – предложил Полозов, – послать в Ждановку абсолютно проверенного, честного человека из здешних немцев. Надо посмотреть, как его там примут, кто и о чем будет с ним говорить. Только так, по цепочке, можно дойти до интересующих нас лиц.
– А если подобрать такого на месте, прямо в Ждановке?
– Нельзя. Вертянкин заметил, что один из подозрительных жителей села давно следит за всеми, кто обращается в райотделение НКВД. Особенно любопытным этот тип стал с началом войны. Заодно и поболтать любит, умеет и антисоветский слушок пустить. Зачем же рисковать, подставлять под удар честных людей. Там, небось, все знают, кто чем дышит.
– Что же вы предлагаете?
– Срочно искать нужного нам человека, лучше всего здесь.
И такого человека долго искать не пришлось. Через несколько дней после вероломного нападения гитлеровцев врач Моргенштерн, работавший инспектором облздравотдела, принёс к нам заявление, в котором гневно осуждал разбойничьи действия германского фашизма и с негодованием клеймил кое-кого из своих знакомых, оренбургских немцев, за их антисоветские, антипатриотические настроения. После разговора с доктором у меня сложилось мнение, что он действительно наш, советский человек.
Теперь у нас с ним состоялась
Сдержанный, немногословный, доктор Моргенштерн казался несколько застенчивым, но тем не менее чувствовалось, что он отличается острой наблюдательностью, умением быстро подмечать важное и трезво, объективно оценивать слова и поступки окружающих его людей. Доктор болезненно переживал наши неудачи начальных месяцев войны и с горечью пожаловался, что ему, немцу, не разрешили отправиться на фронт.
Хотя по возрасту он подлежал мобилизации.
– Очевидно потому, что вы нужнее здесь, – сказал я.
Врач грустно улыбнулся:
– Нет, причина в другом. Я немец. А все ли мои соотечественники, издавна живущие в России, действительно являются советскими гражданами? Паршивая овца, как известно, стадо портит…
– Но согласитесь, что это недоверие не лишено веских оснований…
– Совершенно верно! Вот почему я считаю, что паршивые овцы должны быть устранены как можно быстрее.
Наступила пора говорить начистоту, и я прямо спросил:
– Согласитесь ли вы помочь нам в этом?
Доктор ответил без секунды колебания:
– Готов. Что нужно делать?
– Об этом мы сообщим вам через два дня.
Сомнений не оставалось: лучше доктора Моргенштерна наше задание выполнить не сможет никто. Он и по роду своей службы в облздравотделе вынужден часто разъезжать по всему Оренбуржью, и в Ждановке бывал не раз. Значит, очередной приезд врача едва ли вызовет в селе у кого-нибудь излишнюю насторожённость.
Заместитель начальника управления Александр Минович Иванов полностью согласился с нашими предложениями.
– Только предупредите доктора, – сказал он, – чтобы вёл себя в Ждановке как можно осторожнее. Люди возбуждены, достаточно чуть подогреть их, и любой под горячую руку может сболтнуть что угодно. А нам нужны точные, досконально проверенные данные о тех, кого Вертянкин назвал в своём донесении. Без излишней подозрительности, без оговора. Нужна только правда!
Через два дня доктор Моргенштерн уехал в очередную служебную командировку. В Ждановке его встретили, как своего человека, немца, с которым можно откровенно говорить о чем угодно. И когда во время приёма больных один из посетителей намекнул, что врачу не мешало бы встретиться с «настоящими патриотами», Моргенштерн согласился. Встреча состоялась в тот же вечер, в доме у пригласившего. Естественно, что разговор шёл о войне.
Вот тут Моргенштерн и понял, что за «патриоты» пригласили его.
Посыпались вопросы:
– Долго ли осталось ожидать полного разгрома Красной Армии?
– Скоро ли немецкие войска дойдут до Урала?
– Что мы должны делать, чтобы не с пустыми руками встретить наших победителей?
А хозяин квартиры заявил без обиняков:
– С каждым днём в наших местах остаётся все меньше и меньше советских воинских частей. Скоро тыл оголится совсем, и тогда можно будет начинать действовать.