Записки диверсанта (Книга 1)
Шрифт:
исходный район.
Наумов, израсходовав боезапас и не получив поддержки со стороны мощной ударной группы Сабурова, также был вынужден отойти на запад от Киева.
Таким образом, первоначальный большой успех не был развит, а помочь чем-либо Сабурову и Наумову мы из Харькова не могли. Но этим не кончилось.
На помощь десантникам!
В первых числах октября, работая в штабном кабинете, я услышал громкие голоса в приемной. Открылась дверь. Дежурный офицер едва успел произнести: "К вам командующий воздушно-десантными войсками генерал Затевахин", -- как на пороге возник, отодвинул дежурного, решительно вошел в комнату и быстро направился ко мне очень высокий и очень бледный генерал-лейтенант.
Появление
Я пригласил генерала садиться, дал знак дежурному выйти, но спросить ни о чем не успел. Первым заговорил Затевахин:
– - Вы замещаете Строкача?
– - Да, товарищ генерал.
– - Выручайте! Надежда только на партизан! Затевахин сообщил, что 25 сентября началась выброска десантов в правобережные районы Черкасской области с целью создать ударную группу советских войск в тылу двух пехотных и одной танковой дивизии противника западнее так называемого Букринского плацдарма. Десантирование в ряде случаев производилось неудачно, многие десантники оказались в расположении немецко-фашистских войск, часть групп погибла, другие либо ведут тяжелые бои с гитлеровцами, либо рассеялись. Связь с ними утрачена.
– - Есть в тех районах партизаны?
– - спросил Затевахин.
– - Конечно, товарищ генерал.
– - А связь с ними держите?
– - Держим.
– - Можно что-нибудь сделать для наших ребят? Найти и собрать рассеявшиеся группы, поддержать, связаться с ними?
– - Все сделаем, что в наших силах, товарищ генерал!
Говоря командующему воздушно-десантными войсками, что сделаем все возможное для выручки десантников, я первым делом подумал о партизанском отряде "Истребитель" и его командире Д. А. Корши-кове. Отряд сформировало представительство УШПД
при Военном совете 1-го Украинского (бывшего Воронежского) фронта как раз для выброса на западный берег Днепра. С 26 сентября отряд ожидал команды на вылет.
Я попросил Затевахина немного подождать, вышел в приемную и осведомился у дежурного, где Коршиков. Оказалось, в штабе.
– - Вызовите его!
Дмитрий Александрович Коршиков, коренастый, спокойный, уверенный в себе, явился минут через пять. Узнав о создавшемся положении, осведомился, когда нужно вылететь.
– - Места хорошо знаете? Найдете моих?
– - тревожился Затевахин.
– - Не беспокойтесь, товарищ генерал, все будет в порядке, -- твердо сказал Коршиков.
Партизанский отряд "Истребитель" десантировали в нужный район той же ночью. И уже на следующий день Коршиков известил, что обнаружил и вывел из-под вражеского удара подразделение десантников старшего лейтенанта Ткачева. Впоследствии Коршиков нашел и присоединил к отряду еще несколько подразделений воздушно-десантных войск, с которыми успешно действовал в тылу врага до середины ноября.
К оказанию помощи воздушным десантникам Украинский штаб партизанского движения немедленно подключил также отряды партизан, действующие в Каневском, Миргородском, Ржищевском и Смелян-ском районах Черкасской области.
Выполняя приказ УШПД, партизанский отряд Г. К. Иващенко 9 октября объединился с обнаруженными ими группами десантников, отряд Д. Ф. Горячего поддержал огнем и спас большую группу десантников, окруженных на Мошнянских холмах, а отряд К. К. Со-лодченко собрал и включил в свой состав других парашютистов.
К середине октября партизанские отряды, пополненные десантниками, сосредоточились по приказу УШПД в районе Тагачанского леса. Тут они наголову разбили посланных против них карателей, а позднее, в ноябре, были передвинуты ближе к Днепру, помогли войскам Красной Армии захватить
Помогли партизаны и тем частям Красной Армии, которые после форсирования Днепра оказались отрезанными противником от реки. Командиры этих частей поступили разумно: двинулись на соединение с партизанам. Подразделения двух полков 148-й стрелковой Черниговской дивизии, 8-й стрелковой дивизии и приданные им артдивизионы с помощью партизанского соединения Салая вышли в урочище Бовицы -- Кливины, связались оттуда по партизанской рации с командованием 15-го стрелкового корпуса, а затем были выведены партизанами к Припяти, где и соединились с корпусом.
Глава 31. "Дайте взрывчатку! "
Хотя Сталин и его подручные и уничтожили в тридцатые годы хорошо подготовленные кадры специалистов по ведению боевых действий в тылу врага, хотя и игнорировали ленинские положения о партизанских действиях, наши партизанские отряды и соединения к лету 1943 года представляли грозную силу, наносили фашистским армиям ощутимые удары. Более того. При умном и тщательном планировании партизанских операций, при должном обеспечении партизан материальными средствами командование Красной Армии уже летом 43-го года могло отсечь вражеские войска от источников снабжения, поставить противника в катастрофическое положение. Ведь даже при огромных недостатках в обеспечении взрывчаткой и минами одни только украинские партизаны подорвали во второй половине 43-го года 3143 вражеских поезда, почти в два раза больше, чем за два минувших года войны! Увы, единого плана ведения партизанской борьбы не существовало, да и разрабатывать его никто не собирался, а минновзрывных средств партизанам доставляли очень мало. Партизаны же требовали взрывчатку постоянно! Особенно настойчив был А. Ф. Федоров. Его тогдашние радиограммы -- настоящий крик души. Он прямо радировал,
что нет сил смотреть, как безнаказанно идут к фронту фашистские поезда, и ежедневно требовал тола и мин замедленного действия. Тола и мин!
В штабе хорошо понимали Федорова. Подорвать в августе 209 эшелонов, а в сентябре всего 28, и лишь потому, что не снабдили взрывчаткой -- тут не то что каждый день, тут каждый час начнешь теребить вышестоящее начальство!
А взрывчатки и мин мало сбрасывали и Ковпаку, и Бегме, и Грабчаку, и Мельнику, и Наумову...
Строкач обращался в ЦК КП(б)У, в военные советы Украинских фронтов, мы связывались по его указанию с Москвой, с Генеральным штабом, с командованием Военно-Воздушных Сил, объясняли, просили, но положение стало выправляться лишь к концу октября. Зато едва нам начали выделять больше самолетов, число диверсий на железных дорогах в тыл к врага выросло: Федоров подорвал в октябре уже 75 эшелонов, а Бегма, Андреев, Кто и Скубко -- 135! Однако мы считали, что этого мало, настаивали на увеличении числа самолето-вылетов, а это отнимало силы и время, прежде всего -- время, которого и так-то было в обрез.
Разумеется, партизаны сами делали все возможное, чтобы восполнить дефицит мин и взрывчатки:
уменьшали вес заряда в минах, применяли механические способы крушений, выплавляли взрывчатку из неразорвавшихся вражеских бомб и снарядов. Их изобретательность поражала! Но сильнее всех удивили партизаны A. M. Грабчака, сумевшие без потерь и совершенно неожиданно для врага подорвать железнодорожный мост через реку Уборть.
Железнодорожная торпеда
Произошло так. Несколько попыток партизан подобраться к мосту окончилось неудачей. Мост охраняли четыре дзота, пулеметчики, три полковых миномета и --батарея зенитных орудий. Открытая местность и высокая железнодорожная насыпь, на которой располагалась охрана, позволяли фашистам вести круговой обстрел. Берега Уборти враг густо заминировал, минные поля обнес колючей проволокой в четыре