Записки гробокопателя
Шрифт:
– Смешно, не могу!..
– дохохатывал он, по-стариковски мешая смех с кашлем.
– Ну ты, Ароныч, ей-Богу...
– Одним махом выдохнув испуг, Петр Иванович подошел к столику и налил себе ледяного пива.
– Напугал.
– Вот так бы и помереть от смеха, - сказал старик.
– Как вы говорите, непосредственно. Это же счастье.
Павлин тем временем наорался и важно отступил к забору, в колючие кусты. Петр Иванович за ним - посмотреть, - чего у него там, гнездо? Гнезда не было. Павлин, не торопясь, сквозь решетку пролез на соседний участок, оставив
Петр Иванович стоял со стаканом ледяного пива в руке на краю голубого бассейна. Солнце палило вовсю, на небе не было ни облачка, вдали виднелся Кинерет. Пол-Евангелия, объяснили Петру Ивановичу, провел там Иисус Христос...
– Хорошо здесь, - сказал он раздумчиво.
– Лучше всякого Крыма.
– Да, это так, - откликнулся Наум Аронович. Он все сидел в своем креслице, ковырял палочкой кирпичный песок.
– Мы с Ирочкой и отдыхали-то один-единственный раз вместе в Пицунде, а я весь отпуск только и думал, как бы поработать... Так уж получилось, вечно времени не хватало. Так вот, были мы в Пицунде. Тридцать пять лет назад... Да, тридцать пять. Представляете себе Ирочку?
– Тут и представлять нечего, хм, - сказал Петр Иванович.
– ...И вот я ее спрашиваю, чего б ты, Ирочка, хотела? Дом, говорит, на море и яхту. А ты, думал, мороженое? И смеется. Вот, через тридцать пять лет и купил ей дом и яхту...
– С мотором?
– с повышенным интересом спросил Петр Иванович.
– Разумеется.
– Дизель?
– Этого я вам не могу сказать... Да сами все увидите. Ключи у вас. Яхта там...
– Он указал на озеро ветхой незагорелой рукой.
– А у меня катер бандиты сожгли, - вздохнул Петр Иванович.
– Узнаю кто, персонально, - а уж я узнаю!
– бить буду беспощадно. Око за око!..
– А зуб за зуб?..
– тихо продолжил Наум Аронович.
– А знаете ли вы, Петр Иванович, что это значит? Этим законом Моисей много тысяч лет назад хотел освободить людей от мести неправедной. Ведь за обиду тогда убивали. Вот он и решил, что, грубо говоря, за выбитый зуб обидчик отвечает только одним выбитым зубом. Это - справедливость. За два - двумя. Не более того. Это потом уж люди из формулы Моисея закон мести выдумали. Так им удобнее кажется. А катер вы себе новый купите, Петр Иванович.
– Ароныч! Извини, конечно, что я так называю...
– Да не волнуйтесь вы, Петр Иванович, называйте, как нравится. Меня тридцать лет никто не называл по отчеству... Соскучился.
– Вот ты говоришь - новый!
– усмехнулся Петр Иванович.
– Это нереальное явление. Я ж его десять лет строил сам. Своими руками, понимаешь. А купить?.. На какие шиши?
– Я думаю, вы здесь можете неплохо заработать.
– Ароныч, - Петр Иванович посмотрел на старика, как на слабоумного.
– Ну у кого я тут заработаю? Ирина Васильевна говорит: может, дом надо поправить... Починить чего. А дом у тебя с иголочки. И яхта небось тоже в ремонте не нуждается. Точно знаю: новая.
– Новая, - виновато кивнул Наум Аронович. Пашка выбрался наконец из бассейна, погонялся
– Павлик, - сказал Наум Аронович, - ты, наверное, меня так и не послушался: не учишь арабский язык?
– Наум, ну...
– Пашка переминался с ноги на ногу, теребя павлиньи перья.
– Перья не мни, - проворчал Петр Иванович, - поставь в стакан на рояле. И русский не учит, Ароныч.
– Я английский знаю и французский, - вяло отбрехивался Пашка..
– А надо еще обязательно знать арабский. Ты же израильтянин. Иначе мира у нас с ними никогда не будет. Ладно, Петр Иванович, не будем его мучить, он мальчик способный, только... вот ленив немножко. А впрочем, все будет у него хорошо. Он добрый мальчик.
Пашка прошлепал в дом.
– Павлик!
– слабым голосом крикнул вдогонку Наум Аронович.
– Принеси, пожалуйста, телефон. И коньяк в шкафу. Пиво-то мне нельзя, - пояснил он Петру Ивановичу. И, помолчав, добавил: - Так вот. Работу я вам найду. Кругом виллы. Соседи то и дело спрашивают, нет ли хороших строителей.
– Во! Это то самое!..
– воскликнул Петр Иванович.
– В точку, Ароныч.
– Я вас порекомендую таким людям, которые говорят по-русски. Чтобы без сложностей. Но об одном прошу: жить только тут, в этом доме. Мне тогда будет казаться, что вроде Ирочка здесь...
– Старик как-то замялся, снял очки, протер их...
– Я прошу вас, Петр Иванович...
– Как скажешь, Ароныч, так и будет, - присевшим голосом пробормотал Петр Иванович. Впервые в жизни видел он человека, который всю жизнь любил одну женщину.
– Чего ж ты ее сюда не вывез, повторно с ней не сочетался, Ароныч? Может, я не в строчку, тогда не говори... Не обидюсь.
– Ну куда ее сюда, Петр Иванович? Во-первых, она евреев не очень любит, это раз. Я, кстати, тоже. Во-вторых, она... Она же роскошная богемная женщина. Ей нужен шум, блеск, цветы, шампанское!.. Это не причуда ее! Это огромный компонент работы художника...
– Она же вроде не рисует?
– Я в широком смысле слова...
– Наум Аронович виновато кашлянул.
– Здесь ей, к сожалению, делать было бы нечего...
Пашка принес бутылку коньяка и радиотелефон. Наум Аронович налил себе на донышко и основательно Петру Ивановичу.
– А я?
– спросил Пашка.
– Виноват, - сказал старик и плеснул Пашке.
– Будьте здоровы, друзья мои!
Вопрос о трудоустройстве Петра Ивановича решился в момент. Наум Аронович позвонил соседям. Двое из окрестных хозяев ждали его хоть с завтрашнего дня. Наум Аронович говорил с соседями на иврите, потом с Пашкой перебросился парой фраз, тоже на иврите.
Издалека доносились тихие ясные удары колокола.
– Это в Капернауме, - сухим пальцем медленно указал себе за спину Наум Аронович.
– По преданию, Христос переселился сюда из Назарета и совершил множество чудес... И апостол Петр там жил, - добавил он, улыбаясь.
– Говорят.