Записки гробокопателя
Шрифт:
– А зачем мне на такую хорошую девочку злиться?
– Петр Иванович погладил Мири по голове.
– Вспотела, - вытер ладонь о брюки.
– Про что рассказать?
– Про русское.
– Про русское?..
Петр Иванович помолчал. Вспомнил, как он решил сходить на Пасху в церковь. Пришел вечером. Глазам не поверил: не церква - дискотека. В ограде парни поддатые, девки курят... Матерятся в голос. Вдруг топот. Казаки. Бабка рядом: "Артисты приехали". А тут еще староста церковный прожектор над папертью врубил. Ну точно, киносъемка! Одного "казака" он узнал.
– Значит, про русское. А ты совсем там не была, в России?
– Меня моя мама родила в - Иерушалайме. Десять лет назад.
– Хм... А у меня прошлой осенью три козленочка родились непосредственно. Две ярочки и один барашек. Жили в ящике фруктовом, бумажкой я им там застлал. Когда они родились, я пленочку им с головы снял и посыпал солью...
– Зачем?
– испуганно спросила Мири.
– А затем. Посыпал солью и дал матери, козе, она соль любит, она их вылизала до полного блеска. Барашка-то я на семена оставил, а ярочек...
– Где живут сейчас ярочки?
– заподозрив неладное, спросила Мири и остановилась.
– Ты их ель?
Петр Иванович понял, что влип.
– Упаси Господь, - соврал он.
– Подарил там... соседке одной...
– А главную козу. Маму?
– Козу продал, - с облегчением сказал Петр Иванович, ибо козу он действительно продал в Можайске.
– Отвез на рынок и продал.
– Сколько шекелей ты получиль?
– не унималась Мири.
– Не помню уж, когда дело-то было... Сколько стоит, столько и получил...
– Хм, - сказала Мири, но допрос закончила.
– Мы - уже. Иисус здесь.
7
Пройти сегодня, в неурочный день, Крестным ходом собралась большая разноперая толпа. В основном японцы христиане. Самолет у них задержался на сутки, и они не поспели к пятнице, когда отцы-францисканцы устраивают шествие по Скорбному пути. В связи с этим экскурсия начнется не от Гефсиманского сада, объяснили им, а по укороченной программе. Экскурсовод по-английски извинился перед группой за японцев, Мири переводила. Оказывается, она и по-английски секла, вот девка! Машку его, правда, тоже английскому обучали. Японцы почему-то все время виновато кланялись. Потом японцы разложили привезенный с собой металлический складной крест. Экскурсовод с неудовольствием рассматривал его.
Пройти Крестным ходом стоило десять шекелей - по-нашему, три доллара. Петр Иванович заплатил положенное, за девочку вполовину и, покуривая, ожидал команды.
– Экскьюоз ми...
– обратился экскурсовод к нему, но, присмотревшись, тут же перешел на русский.
– Можно вас?
Петр Иванович затушил папиросу и растерялся - все же Иисус Христос, а урны мусорной нет. Сунул окурок Мири.
– Подержи.
Экскурсовод завел его в подсобку, где
– Кипарис, по запаху чую.
– Кипарисовый быть не может, - возразил экскурсовод.
– Кедровый, наверное, - из Ливана...
– Кедровый тяжелее был бы в два раза. Кипарис, как отдать... Вот этот, думаю, сосна. Не наша сосна, но сосна. Советую его.
Экскурсовод согласился. Петр Иванович взвалил крест на плечо.
– А японский не подошел?
Экскурсовод поморщился:
– Галантерея.
– Почему? Я смотрел - титановый, крепкий. И полегче... Больше ничего брать не будем?
– А что еще?
– удивился экскурсовод.
– Ну, венец там?
– Креста достаточно. Это ж символика!
Петр Иванович вышел из подсобки. Подскочила Мири.
– Крест руками не трог, - окоротил ее Петр Иванович.
– Символ непосредственно.
– Лэдис энд джентльмен!..
– загундосил экскурсовод.
– Виа Долороза...
– Не понял, - пробормотал Петр Иванович, поудобнее укладывая крест.
– А я?
– Идем, идем. Я тебе все буду переводить, - дернула его за рукав Мири. Будешь понимать.
Пошли. Той самой дорогой, которой Петр Иванович с Мири перли от Стены Плача. Только обратно, выходит. Те же лавки, та же небойкая торговля... Вот он в Баку был в командировке - насосы авиационные для МИГ-21 отрабатывали, - его дружок на базар водил, вот это да, базар! Каждый к себе зовет, пробуй, дорогой, на части рвут, мамой-хлебом клянутся, по рукам колотят - звон стоит...
– Стой, - сказала ему Мири.
– Кури свой сигарет.
Петр Иванович опустил крест на землю, вытер пот, достал "Беломор".
– Про что говорят?
– Здесь Иисуса били, когда он шел на Гольгофу.
– Понятно, - Петр Иванович закурил, потер натруженное плечо.
Японцы во всю щелкали фотоаппаратами. Жестами они вежливо просили попозировать с крестом на плече. Петр Иванович, не вынимая папиросы изо рта, взвалил крест на плечо. Защелкали фотоаппараты. Японцы, сложив руки на груди, - как чурки молятся Аллаху - благодарственно покланивались Петру Ивановичу. Петр Иванович сдержанно кивал им: "Ничего, ничего, пожалуйста..." Собой он остался недоволен. Проверял со стороны: смешон он был или все нормально? Да вроде ничего.
Невдалеке старый араб жарил шашлыки, кебабы. Вентилятор раздувал угли. Готовое мясо шашлычник упаковывал в лепешки, добавляя зелень и соус. Кусок мяса съехал с шампура на землю. Араб поднял его, обдул и сунул в лепешку.
Петр Иванович протянул Мири деньги.
– Поди купи две штуки.
– Уже надо идти, - помотала головой девочка, - Потом еще будет.
Петр Иванович взвалил крест на другое плечо, сбил шляпу с головы. Шляпа укатилась к часовне, где, оказывается, бичевали Христа. С алтарной стороны светились мудреные витражи. Пока Мири догоняла шляпу, Петр Иванович хотел узнать у экскурсовода про технологию изготовления витражей, но тот уже забарабанил по-английски. Вернулась Мири, принесла шляпу. Петр Иванович повлек крест дальше.