Записки из Города Призраков
Шрифт:
Мы проезжаем мимо Доувдейл-парк. Карусель такая яркая: все лошадки чисто вымыты, с пастельными гривами и большими зелеными глазами. Я и забыла, какая она красивая, как я часами каталась на ней, маленькой девочкой, сидя на коленях мамы.
И тут в зеркало заднего обзора я вновь вижу его: воспоминание о нем, в цвете, живого, сидящего на заднем сиденье рядом с Остином. На мгновение нас четверо, забившихся в мой автомобиль,
На секунду – на секунду, которая длится вечность, – он поворачивает голову и смотрит мне в глаза. Он улыбается, он улыбается, не волнуясь о щелочке между передними зубами; улыбается, и я знаю, что означает его улыбка: он свободен.
А потом он уходит. На этот раз не мерцает, не дрожит. Вдруг начинает ярко-ярко светиться, и я его уже не вижу. Но когда моргаю, еще целую минуту вижу яркость на том месте, где он был, словно смотрю на солнце. И я осознаю, что должна сказать ему, что любила его, даже если я немного безумна, независимо от того, есть призраки или их нет. Я должна это сказать. Кто знает, было ли все произошедшее реальным для него, чувствовал ли он что-нибудь, действительно ли мы слились воедино в каком-то другом месте. Для меня это было реальным, таким же реальным, как окружающий меня мир; я побывала в Сером пространстве и помогла ему покинуть его.
Райна наклоняется к радиоприемнику чтобы добавить громкости песне «По четвертому кругу», и мы с ней начинаем подпевать. Подпевает даже Остин, но путает слова, потому что только недавно заценил Боба Дилана, и я мчусь на свадьбу моего отца с подругой, которую люблю, и парнем, которого могу полюбить, и еще одним, которого буду любить вечно, пусть он и ушел.
Но мы здесь. И небо окрашено как минимум в четыре цвета. И ты свободен.
Так что мы поем. Мы поем, поем очень громко, во весь голос. Поем весь оставшийся путь.
Выражение признательности
Сначала и прежде всего я должна выразить благодарность длиной и весом в тридцать или сорок взрослых слонов Лексу Хильер, Лорен Оливер и Роде Белзе, которые убеждали меня стремиться к лучшему,
Стивена Барбару, удивительного литературного агента, и Грега Фергюссона, благодаря которому и вторая моя книга нашла уютный дом, лучше которого невозможно себе и представить; за превосходную, вдумчивую редактуру, благодаря которой многие части этой книги обрели смысл, а главное, за готовность и желание в любой момент процитировать «Мир Уэйна» [43] .
Обитателям Хэтца: Даниэле Дюгай, Лэндону Ньютону, Энни Райф, Грейс Лоуман, Камиле Дэнджер по прозвищу Пудель, всем моим друзьям (я перечисляю их в голове и скоро вытатуирую их имена вдоль позвоночника, обещаю). Любая девушка может быть только счастлива, если они на ее стороне. Спасибо вам спасибо вам спасибо вам за все. Благодаря вам мое сердце все понимает правильно.
43
«Мир Уэйна» («Wayne's World») – американская эксцентрическая комедия (1992).
Всем людям, которых я встретила в Майами, – особенно Барбаре (и такому классному псу по кличке Дмитрий). Они теперь навсегда среди самых добрых, самых великодушных людей, когда-либо встреченных мною. Они приняли меня в свой круг, и готовили мне еду, и показывали, какой удивительный, необычный и действительно уникальный их город. (Но никакой благодарности очень агрессивным комарам, которые не знали меры и при первой возможности галлонами пили мою кровь: позор вам.)
Эс – за любовь и сердечную боль. Любой ответственный писатель, и человечный, вероятно, должен научиться и первому, и второму.
Наконец, моей семье: за безграничную поддержку, за безграничную любовь и миллион других безграничностей, о которых трудно достаточно внятно написать. Думаю, я гораздо более счастливая, чем могу это осознать. Но я пытаюсь. Пытаюсь.