Записки из тёмного района

Тот-Самый Алексей

Прыгали как из сидячего, так и из стоячего положения. Иногда прыгали на расстояние – кто дальше. Во время подобных состязаний приземлиться на ноги и отбить пятки было не самым худшим раскладом. Бывали случаи, когда из-за недостаточной манёвренности посадка осуществлялась на пятую точку, и копчик бедолаги полыхал огнём. Это были суровые девяностые, мы развлекались как могли.

Со временем из-за активного и не всегда бережного использования местная достопримечательность сильно износилась. Лёгкий скрип превратился в какой-то душераздирающий

звук, а несколько посадочных мест было варварски оторвано. Когда из четырёх сидений осталось два, стать счастливым обладателем посадочного места стало ещё сложнее, ибо конкуренция была дикая.

Очередь росла и не всегда соблюдалась. Поэтому, чтобы комфортно приземлить свое седалище на скрипучий сплав железа и дерева, приходилось вступать в поединки и завоёвывать авторитет. Без него ты практически не имел шансов попасть на дворовый «аттракцион».

Но когда наконец-то отталкиваешься от земли ногами, со скрипом взлетаешь в направлении алого заката, со свистом разрезаешь пропитанный костром летний воздух, тогда ты действительно ощущаешь весь триумф прожитого дня.

С детских лет улица учила главному правилу жизни: за место под солнцем нужно биться. Будь сильным или сиди в сторонке. В девяностые по-другому не получалось…

07.08.2021

Снегопад

Зимы в девяностых бывали суровые: то морозы под тридцать, то сугробы по пояс. Но строгий нрав местного климата никогда не препятствовал молодёжной креативности. Она била фонтаном из недр пылких умов и находила всё более изощрённые способы развлечься. Среди деревянных домов, бетонных заборов и натыканных вплотную друг к другу гаражей всегда находилось место для суровых подростковых забав.

В засыпанных снегом закоулках кипела абсолютно невзрачная, полудикая и пропитанная дерзостью жизнь. В пуховых куртках, вязаных шапках и заношенных ботинках старших братьев оголтелая юность выжимала максимум из той бесперспективной действительности.

Неудержимая энергия подростковой беспечности нагло хозяйничала на заснеженных пейзажах меланхоличного района. Без кучи безделушек и виртуальной реальности молодость лихого времени развлекалась как могла. А развлечения всегда начинались с выхода на улицу…

* * *

– Кто последний, тот петух! – срываясь с места, крикнул десятилетний Андрей Тамбовец.

Трое его товарищей лет по десять-одиннадцать рванули вслед за ним. Проваливаясь по колено в толстый пласт снега, они бежали наперегонки по крышам гаражей, что невзрачно тянулись вдоль переулка.

Бежать было тяжело, но пацаны старались изо всех сил и, расталкивая друг друга, стремились к цели. У Тамбовца было небольшое преимущество, так как он побежал первым. Витя Трус и Лёня Тихий бежали на равных примерно в метре позади него. В конце же суетился Вася Горелый.

В один прекрасный момент Васёк

даже умудрился вырваться вперёд других, но был нещадно отброшен за спину кем-то из участников этого спонтанного марафона.

Хватая друг друга за куртки и сбивая с ног, весёлая компания яростно прорывалась к крайнему гаражу. Забег длился считанные секунды и закончился также внезапно, как и начался. Точно определить победителя не представлялось возможным, зато явно вырисовывался проигравший.

– Горелый петух! – насмешливо крикнул лежащий в сугробе Андрей, попутно вытряхивая из ботинок комки снега.

– Ку-ка-ре-ку! – подразнил Горелого Тихий и плашмя прилетел в сугроб рядом с развалившимся Тамбовцем.

Вся компания, кроме самого слабого звена, взорвалась беззаботным хохотом.

– Очень смешно! – с умным видом заявил проигравший Вася.

– Не смешно тебе? – уточнил Андрей и посмотрел на Горелого с явным недоумением.

– Не очень-то, – поняв, что проявил непозволительную для своего статуса дерзость, сбавил обороты Василий.

– Ему не смешно, пацаны! – Тамбовец окинул Труса и Тихого полным возмущения взглядом.

– Ещё и проиграл! – покачал головой Тихий, который лежал в полуметре на снегу.

– Трус, твоё слово! – обратился Андрей к ушедшему по пояс в снег товарищу.

– Не знаю, чего сказать, – как всегда отбрехался Витя.

– Не знает она! – передразнил его Тамбовец – нужно придумать наказание для проигравшего.

Горелый молчал. Будучи в статусе вечной жертвы и неспособный дать сдачи, он понимал, что любое возражение сыграет против него.

«Может резко спрыгнуть и попытаться убежать? Догонят! И тогда будет ещё хуже».

Он сидел, запыхавшийся и растерянный. Огромные сугробы прямо на крышах гаражей, частично развороченные носящимися по ним подростками, отрезали путь к отступлению.

А снег по-прежнему шёл. Вьющиеся снежинки, словно ковровая бомбардировка, покрывали каждый метр пространства.

– Есть идея! – с этими словами Андрей Тамбовец поманил жестом Тихого и Труса.

Оба, минуя снежные баррикады, приблизились вплотную к «генератору хулиганских идей» и образовали тесный круг. Шёпотом они начали обсуждать что-то коварное, так как время от времени поглядывали в сторону Горелого и на их лицах загорались ехидные улыбки.

Вася сидел в стороне, безучастно наблюдая за тем, как в паре метров решалась его дальнейшая судьба. Вот Тихий повернул голову в его сторону и еле слышно хихикнул. Тамбовец с энтузиазмом нашёптывал свой коварный план, а Трус еле заметно кивал.

Горелый начал было вставать, вытаскивая из-под толщи снега свои насквозь мокрые ноги, но его попытку побега пресекла бдительная троица заговорщиков:

– Ты куда это собрался? Ну-ка стоп!

Лёня Тихий рванул в его сторону и без труда пресёк попытку бегства. Сопротивления Вася, как обычно, не оказал, ещё раз подтвердив свой статус слабого духом.