Записки из тёмного района
Шрифт:
Но справедливость в этом мире иногда случается и воплощается в жизнь. В данном случае, она явилась в облике дяди Паши по прозвищу Медведь. Он вальяжно вырулил из-за деревянного забора на окраине парка.
Медведь сочетал в себе все качества былинного богатыря: могучую комплекцию, строгие нравы и непоколебимую решимость. Также он приходился отцом одному из невольных зрителей.
Похлёбывая пиво из горла стеклянной бутылки, медленным прогулочным шагом этот огромный мужик приближался к пыльному полю. Как настоящий медведь, он по-хозяйски оглядывал свои владения и, заметив что-то неладное, незамедлительно прибавил шагу.
Тем временем
Медведь навис над сидящими на траве подростками громадной грозной скалой. Невольные зрители подняли головы вверх и уловили его суровый взгляд. Он выражал высшую степень недоумения и отблеск неизбежного конфликта.
Несколько секунд дядя Паша вопросительно переводил взгляд с ребят на поле и с поля на ребят. Наконец он спросил:
– Чего не играете то?
– Да нас согнали! – перекатывая мяч по некошеной траве, ответил тёмно-русый пацан с закрученной челкой на лбу.
– Эти что ль? – Медведь еле заметно кивнул в сторону носящихся по полю персонажей и снова воткнул стеклянное горлышко бутылки под аккуратно стриженые усы. Он сделал это настолько резко, что хлынувшее содержимое частично пролилось на его серую майку.
– Ну да, кто ещё? – пожал плечами худой белобрысый паренек, что сидел на траве по правую руку от Медведя.
Оторвав бутылку от губ и больше не задавая вопросов, поддатый бугай вальяжно зашагал в сторону поля.
Через несколько мгновений, сжимая недопитую бутылку в правой руке, он появился в самой гуще футбольного состязания. Встав в центре поля, беспардонный дядя Паша повернулся в сторону бегущих с мячом игроков и умелым движением правой ноги остановил отданный пас. Лихо прервав игру, он произнёс довольно конкретно и внушительно:
– Лишние с поля!
– Эй, ало-мало, мяч вэрни гдэ брал, да! – заверещал один из игроков.
– Отойды, слышышь, куда ты вышэл, а? – поддержал другой.
– Я повторяю: «лишние с поля!» – Медведь значительно повысил громкость речи.
– Ты чаво такой дэрзкий, эй, да? Хочешь пагаварыть, да? К базар готов, эй чё? – держась на безопасном расстоянии, суетливо выкрикивал толстый персонаж с торчащими из коротких шорт волосатыми ногами.
– Ты поближе подойди, и я тебе всё растолкую как надо! – чрезмерно уверенный в себе бугай поманил горлопана рукой.
– Нэ ты нэ прав, да! Базар такой значыт, да: мы мяч катал, никому не мешал, ты тут такой оп и хозяин поля, да? – пятясь назад от медленно надвигающегося здоровяка с почти пустой бутылкой в руке, верещал южанин.
– Слушай меня внимательно, – воинственно произнёс Медведь. При этом его брови опустились вниз, а зажатая в руке бутылка была приподнята и готова к удару. Не давая гостям опомниться, дядя Паша продолжил:
– Это моё поле, и здесь я решаю – кому играть, а кому нет! Вы прогнали моих пацанов с моего поля, а это прямой наезд на меня! Итак, повторяю последний раз: «лишние с поля!».
Удары дверей и заревевшие моторы сменили топот и гортанные крики. Из поднятой колёсами пыли неторопливо вышел мужик нехилых габаритов с почти допитой бутылкой пива в правой руке. Делая последние глотки из стеклянного горлышка, он кивнул в сторону поля и двумя
– Играйте, пацаны!
Архитектура молодости
Сначала был шалаш. Ну как шалаш? Называли его именно так, но по факту – это был не шалаш в классическом виде. Входом служило расстояние между двумя берёзами шириной около полуметра. Стены и крыша были собраны из разного хлама, найденного на пустыре: куски железа, доски, какая-то ржавая спинка бывшей койки, обломки шифера, ржавый капот от машины. Всё это было каким-то невообразимым образом переплетено и соединено между собой. Где-то прибито гвоздями, где-то примотано проволокой, где-то просто сцеплено без какого-то намёка на эстетику. И вот итог: два дерева и куча хлама образовали уютный по тем временам уголок.
Внутри конструкции размером примерно полтора на полтора метра стояло заднее сидение из какой-то советской машины, гордо именуемое диваном. Этот убогий «архитектурный ансамбль» был создан молодыми «архитекторами» в конце девяностых годов на пустыре за гаражами. Это был первый опыт строительства и в целом подходил для неприхотливых нужд подростковой компании.
Для обитателей неказистого самостроя это было поистине уютное пристанище. Там можно было укрыться от непогоды и от любопытных глаз. Что нужно 12–14-летним пацанам и девчонкам? Свобода и независимость! Именно этого ищет молодая душа, преследуемая постоянным контролем взрослых. Анекдоты, сигареты, карты, игра в бутылочку, разговоры по душам, зачатки отношений с противоположным полом – вот неполный перечень мероприятий, который умещался в узком пространстве так называемого шалаша.
Диван считался козырным местом. На нём в обнимку сидели влюблённые или те, кто первый успел занять мягкое место. Остальные сидели рядом на корточках. Незамысловатая постройка и пустырь за гаражами практически исключали ненужное внимание извне. Изредка в этом непримечательном месте проскакивали местные наркоманы или редкие заблудившиеся прохожие. А так в безлюдное загаражье никто особо не заходил, поэтому для полудикой молодости место было благодатное.
Шалаш просуществовал недолго. Около четырёх-пяти месяцев. Полное лето и часть осени. С началом заморозков молодёжь перебралась в подъезды и неказистый «архитектурный ансамбль» был заброшен. Когда по улицам потекли ручьи, а деревья распустили почки, компания вернулась к своему рукотворному творению, но обнаружила печальную картину. На стенах и крыше шалаша виднелись засохшие фекалии, а внутри, у дивана, разлагались мёртвые щенки. Остаётся только догадываться, кому помешал неприметный самострой и чья больная фантазия решила выкурить «тусовку» таким неординарным способом. Но с этого момента шалаш стал непригоден для привычных посиделок.
Той же весной началось строительство нового убежища на другом конце загаражного пустыря. К сооружению второго шалаша подростки подошли уже более ответственно. Если первый вариант был небрежно слеплен из подручного материала без ума и фантазии, то второй сооружался уже по всем канонам строительного дела.
Во-первых, место теперь было выбрано ещё менее заметное на и так заброшенном пустыре. Спрятанное между плотной стеной гаражей и густыми зарослями некогда садовых деревьев, оно стало ещё более стратегически верным, нежели до этого.