Записки капитана флота
Шрифт:
Хотя все Камчатские горы, большие и малые, были покрыты снегом, но на Поворотной сопке совсем его не было; пепел ли извергаемый горящей Авачинской сопкой, стоящей поблизости Поворотной, покрыл снег, или внутренняя от огня теплота его согнала – не знаю, ибо нам казалось, что из этой сопки также дым поднимался, однако ясно того по причине облаков, носившихся над сопкой, мы не могли видеть. Склонение компаса по азимутам нашли мы 6°00' восточное. Оставляя Камчатский берег, мы располагали курсами так, чтобы пользуясь направлением ветров, прийти кратчайшим путем к проливу Надежды, откуда предполагал я начать опись. На этом переходе особенно примечательного ничего не случилось; погоды большей частью стояли пасмурные и мокрые при беспрестанном почти тумане. Внутри наиболее дули умеренные и тихие с южной стороны, но чаще из ZO четверти. На некоторое время однако и к северу
Мая 13 в 10 часов пополудни погода была чистая, светлая, хотя и облачная. Мы находились тогда в широте 47°7', долготе по счислению 153°50'; от этого места до 3 1/2 часов пополуночи (14 мая) прошли мы по правому компасу на NW 23°. За милю со спущенными марселями на эзельгофт. Тогда оставалось от нас до острова Матуа 30 миль; ветер тот же SO стал дуть гораздо крепче и нашла пасмурность с туманом, почему я принужденным нашел себя привести бейдевинд на правый галс. Этим курсом прошли мы под весьма малыми парусами до 7 1/2 часов утра 9 1/2 миль, в то время до Матуа оставалось 34 мили. Желая быть поближе к нему, несмотря на густой туман, чтобы по прочищении погоды видеть хорошо его и другие соседние острова, я спустился прямо к нему под одними марселями. Пред самым полуднем туман немного прочистился, и нам в полдень удалось взять обсервацию, по которой широта наша была 47°51', и остров Матуа был от нас на NWtN в 14 милях. После полудня скоро нашел опять туман, но не столь густой, как прежде, который в час пополудни немного прочистился, и тогда мы увидели пик Сарычева [74] на NW 12°, а остров Расшуа на ZW.
74
Так названный капитаном Крузенштерном в честь Вице-адмирала Гаврилы Андреевича Сарычева.
Прошли мы от полудня до усмотрения берега на NWtN 6 миль. Увидев эти острова, мы достигли предела, откуда по расположению моему должна была начаться наша опись. Взяв пеленги обоих островов, пошли мы между ними проливом Надежды, так названным капитаном Крузенштерном [75] . Туман прочистился, и два вышеупомянутые острова начали было открываться очень хорошо, но в 2 часа с нашедшим от ZО сильным порывом туман опять поднялся и покрыл берега, однако ненадолго: к 4 часам он совсем исчез, после того как ветер из ZО четверти вдруг перешел в ZW, тогда мы пошли к северной оконечности острова Расшуа. В проливе Надежды встречали мы местами сильные сулои. Когда был туман, то он, скрывая от нас берега, препятствовал точно узнать, в которую сторону стремилось течение, догадки же одни были недостаточны для определения направления оного.
75
По имени его корабля.
Но когда мы спустились к Расшуа, то уверились, что течение было к W из океана. Сулои эти такое странное, толкучее волнение производят, что не привыкшим их часто видеть могут показаться мелководными банками. На одном из них в 6 часу пополудни мы бросили лот, но 90 саженями дна не достали. Над ними обыкновенно летают и плавают множество морских птиц: мы видели большие стада ар, савок, топорков, старичков, чаек-говорушек, но обыкновенных чаек, урилов и петрелей не много, а альбатроса только одного или двух видели. Камчатские касатки в проливе плавали стадами.
Пика Сарычева от вершины одна треть была совсем покрыта снегом, а потом до половины только полосами; с половины же до низу вовсе чиста, следовательно, она не может быть отменно высока. На мой глазомер, сравнивая ее с большими горами, мною виденными, она не превосходит вышиною 3000 футов. Дым, поднимающийся из нее и означенный на рисунке этой горы бывшим с капитаном Крузенштерном живописцем Тилезиусом, и мы видели. Только нам показался он (смотря из той же точки зрения) ближе к вершине, нежели как господин Тилезиус означил. Фигура горы, смотря от юга, – коническая, в содержании диаметра основания к высоте как 2 к 1.
Вечером находились мы милях в двух от северной оконечности Расшуа и приметили отменно сильное течение от W, которое
Сего дня после полудни солнце, показываясь временно, помогло нам определить широту и долготу сопки Сарычева, или пика и северной оконечности острова Расшуа.
Определенные нами Пика Сарычева широта и долгота не разнятся почти с теми, в которых он определен капитаном Крузенштерном, посему место это как по точному его положению, так и по весьма отличительному виду может для плавающих на виду у оного мореплавателей служить точным и надежным средством для проверки хронометров. Вечером по амплитуде заходящего солнца склонение компасов нашлось 3° восточное.
15 мая. Ночью до рассвета мы держались близ острова Расшуа под малыми парусами против сильного течения. В 4 часа утра, увидев сей остров, стали мы держать к восточному его берегу для осматривания оного, у коего открылось нам большое поле несущегося по ветру льда, который сначала показался нам сплошным, но после рассмотрели, что он состоял из мелких кусков, находившихся очень близко один к другому.
Во все сутки этого числа ветер был между ZW и W, непостоянный: то тихий, то крепкий с сильными шквалами. Горизонт покрывала мрачность, и утро было пасмурно, а день совершенно ясный, но холодный отменно; в полночь термометр показывал 39 1/2 °, но в 4 часа утра стоял на точке замерзания, в полдень – на 43 1/2 °, а в 6 часов вечера – на 34 1/2 °; такого холодного дня с самого отбытия из Камчатки мы еще не имели. Ясная погода доставила нам случай в первый раз по выходе в море определить долготу по расстояниям Луны от Солнца. Штурман Хлебников из многих наблюдений нашел, что хронометры наши показывали оную на 0°16'31" восточнее. Непостоянство ветров и сильные течения мешали нам определить посредством пеленгов взаимное положение берегов.
Идя поперек пролива Надежды, мы встретили частые сулои, и самые большие и быстрые из них находились поблизости островов. На них волнение толкучее, похожее на кипящую воду, для гребного судна очень опасно войти в такой толкачик, как наши матросы их называли. Сулои эти бывают покрыты множеством морских птиц: старичков, топориков, ар, савок, чаек, урилов и альбатросов. Часу в 7 вечера возле острова Расшуа мы видели до ста этих последних, по большой части белых с черными крыльями, на верху которых близ спины у некоторых были по два белые пятна. В последнем путешествии Кука г-н Андерсон, упоминая о виденных им в Восточном океане альбатросах, называет их скитающимися альбатросами (wandering Albatrodses), без сомнения, потому что южное полушарие вообще полагается природным жилищем этих птиц. Но число их, виденное нами в разные времена у Курильских островов, доказывает, что если они и были прежде кочующими птицами в здешних странах, то ныне водворились и размножились. Других же морских и приморских птиц здесь мы видели невероятное множество. Над Кекуром вдали показался нам нечаянный дым или пыль, но в зрительную трубу мы рассмотрели, что то была поднявшаяся стая птиц. Камчатских касаток (белоглазых) также много в проливе мы видели.
Мая 16 числа с полуночи и до 4 часов утра мы держали к ZO от N оконечности Расшуа в 4 или 5 милях. Во всю ночь очень часто находили весьма крепкие порывы от NW, продолжавшиеся по нескольку минут, потом опять наступала тишина. Во время этих порывов, дувших прямо от острова Расшуа, мичманы Мур, Рудаков и Якушкин слышали серной запах, но я также тогда был наверху, однако не чувствовал того. Поутру открылось нам между Расшуа и нами много носившегося мелкого льда, сквозь которой полыми местами мы проходили, стараясь приблизиться к южной оконечности острова. Ветер во все нынешние сутки дул с западной стороны между WZW и NW, часто переменяясь, как в силе, так и в направлении, которым и отнесло нас далеко к ZO от острова Расшуа, для чего мы стали править к острову Кетою, бывшему у нас в это время в виду.