Записки капитана флота
Шрифт:
Во всякой торговой гавани находится особенная контора, соответствующая нашей таможне, которая надсматривает над нагрузкой и выгрузкой товаров, наблюдает, чтоб тайным образом ничего не было ни с судов, ни на суда привезено, взыскивает пошлины и имеет разные другие обязанности, к торговле относящиеся. Пошлины, или подать, почти со всех привозимых товаров купцы должны платить в казну императора или княжескую, смотря по тому, в чьих владениях порт находится. Для надзора над стоящими в гавани судами японцы имеют чиновника, коего должность во многом сходствует с должностью наших гавенмейстеров, а сверх того, он же бывает начальник и над лоцманами. Перед отправлением нашим в Россию, будучи в Хакодаде, мы жили в одном доме с сим гавенмейстером и видели, что всякое утро приходило к нему множество корабельщиков и другого звания людей,
Для выгод торговых людей и облегчения самой торговли правительство издает печатные листки или, так сказать, коммерческие газеты, содержащие в себе известие о ценах главных товаров в разных частях империи. На таковой же конец публика извещается чрез подобные листки о урожае сарацинского пшена и других земных произведений во всех областях. Даже начиная со времени всхода хлебных растений и до самого дня жатвы народ время от времени извещается о состоянии, в каком оные находятся в каждой провинции. Такое попечение японского правительства о благе общем и о частных пользах своего народа весьма похвально и, вероятно, будет не последней из причин, могущих уверить наших европейских пристрастных, но, впрочем, строгих судей, что уже пора им исключить японцев из числа варваров.
Чтоб распространить торговлю по всему государству и дать более способов и удобности купечеству производить оную, японцы ввели в употребление векселя и обязательства, которые у них имеют свою силу на основании и под защитой законов, как в европейских государствах. А в одном из полуденных княжеств Японии ходят ассигнации в равном достоинстве со звонкой монетой.
Деньги в Японии употребляются трех родов: золотые, серебряные и медные; сии последние бывают круглые с дырами на средине, сквозь которые нанизывают их на шнурок и так носят вместо мешка или кошелька. Монеты сии называются по-японски мон. Японцы, увидев нашу копейку, сравнивали оную со своими деньгами и считали в ней четыре своих мона. Золотые и серебряные монеты у них бывают продолговатые, четырехугольные и в толщину более империала; на каждой из них означены название и цена, год чекана и имя мастера. Впрочем, не имев случая узнать ни пробы металла, ни вес оных, я не могу сравнивать их в цене с нашими деньгами.
Самая обширная торговля сухим путем отправляется в городе Кио, столице духовного императора, ибо сей город не есть приморский, а будучи весьма многолюден и богат всякого рода фабриками, привлекает купцов из всего государства, которые для привоза своих товаров и для вывоза ими тут покупаемых не имеют способов водяного сообщения. Из приморских мест Эддо, столичный город светского императора, отправляет самый важнейший торг по всей империи, а после него славнее всех город Осака, лежащий от Эддо к юго-западу в расстоянии 120 японских ри (около 500 верст). Впрочем, во всяком почти княжестве, коего часть прилегает к морю, есть богатые торговые города.
В Европе уже известно, что торговля японцев с иностранцами весьма ограничена. Причиной такой ограниченности есть недоверчивость японского правительства к европейцам и дурное оного мнение об них, к чему подали повод сами же европейцы своими поступками в Японии. Впрочем, как бы то ни было, справедливо ли японское правительство в своих правилах или нет, оставим то на рассуждение другим, а я скажу только, что японский народ вообще желает иметь торговлю с иностранцами, а особливо с европейцами, но просвещенные японцы судят о сем предмете таким образом: «Народ повсюду слеп в отношении к государственному правлению и знает только ощупью то, что перед ним находится, а на два шага вперед уже ничего не видит; от сего может легко свалиться в пропасть, если не будут водить его люди зрячие, и потому японцы, не рассуждая о дурных следствиях, могущих произойти для них от тесных сношений с иностранцами, видят лишь одни личные выгоды, которые в состоянии доставить им торговля с ними».
До покушения европейцев ввести в Японию христианскую веру государство сие производило обширный торг по всему Востоку: японские корабли не токмо плавали в Китай и по разным Индийским островам, но и в самую Восточную Индию, которую японцы называют Теньдзигу. Но христианская вера, или, лучше сказать, католические проповедники оной так настращали сей народ, что правительство японское по истреблении христианства за два века перед сим запретило под смертной
Из европейцев же одним только голландцам позволено с ними торговать, и то на весьма ограниченных положениях и с такими предосторожностями, что живущие в Японии и приходящие туда голландцы более походят на пленников, нежели на свободных людей, торговлей занимающихся в дружеском государстве.
Китайцы привозят в Японию сарацинское пшено, фарфор, слоновую кость в деле и простую, китайку, сахарный песок, корень джинзень (ему приписывают в Китае и Японии необыкновенную силу восстановлять и укреплять ту бодрость, которую преждевременно теряют сластолюбивые люди), лекарственные растения, квасцы, разные безделушки, как то: веера, курительные трубки и прочее. А берут взамен от японцев красную медь, лак, лаковые вещи, соленую и сушеную рыбу, сушеные раковины, морскую капусту и некоторые изделия японских фабрик.
От голландцев же японцы получают сахар, пряные коренья, слоновую кость, железо, лекарственные растения, селитру, квасцы, некоторые сорта красок, сукно, стекло и множество других европейских изделий, как то: часы, зеркала, математические инструменты и прочее. А платят им красной медью, лаком, пшеном и некоторыми изделиями своих фабрик, как то: лаковыми вещами, фарфором и прочее. Я слышал, что голландцы производят весьма выгодный торг японской лаковой посудой по Малейским, или Молуккским, островам.
Как для китайцев, так и для голландцев открыт один порт Нагасаки, лежащий в южной стороне Японии. В другие же гавани ходить им строго запрещено. Равным образом и в торговле, или, лучше сказать, в мене товаров как с китайцами, так и с голландцами японцы держатся одного порядка, а именно: корабли по приходе в Нагасакскую гавань и по окончании установленных почестей, церемоний и допросов должны все свои товары выгрузить на берег. Тогда чиновники, или, так сказать, поверенные и браковщики со стороны японского императора, поелику вся иностранная торговля исключительно ему принадлежит, свидетельствуют их качество, доброту и количество. Потом держат они между собой совет и определяют им цену товарами, кои хотят иметь хозяева кораблей, которым в сем случае остаются два средства: или согласиться на предложение японцев, или взять товары на корабли и везти назад, а торговаться невозможно, ибо японцы никаких других условий слушать не станут.
Таким образом император, купив посредством своих комиссионеров иностранные товары, продает их оптом своим купцам, которые уже имеют право торговать ими в розницу. Судя по чрезвычайной цене, какой продаются в Японии разные голландские безделушки, надобно думать, что или голландцы получают за них чрезвычайную плату, или император и купцы его накладывают непомерно большую цену, а вероятно, те и другие пользуются равным барышом.
Японское государство уже около двух веков не имело никакой войны: ни посторонней со своими соседями, ни междоусобной, кроме изредка случавшихся маловажных возмущений. К сему еще должно присовокупить, что японцы не знают, что такое моровая язва или чума, также нет у них и других пагубных болезней, кроме оспы и болезни любострастной. Из всего этого следует, что Япония не знает тех зол, которые в других государствах препятствуют размножению народа, и особенно счастлива тем, что главнейшее зло, истребляющее род человеческий, – война – японцам неизвестно. Такое государство, пользующееся долговременным миром и здоровым климатом, должно быть весьма многолюдно; такова Япония и есть. Но узнать настоящее число жителей, владения японские населяющих, мне было невозможно, ибо окружавшие нас японцы не могли нам даже сказать, имеет ли правительство их достоверное сведение о своем народонаселении, говоря, что такое исчисление сделать весьма трудно или и невозможно, потому что многие миллионы бедных людей не имеют постоянного местопребывания или, лучше сказать, никакого пристанища, а живут на открытом воздухе, по улицам, в полях и в лесах.