Записки колдуна
Шрифт:
— Наверное, потому что гости из других земель не заглядывают в переулки этого района, вот их и строят без оглядки на внешний вид. — Высказала она предположение.
— Смотри, сколько тупиков и путаных улиц.
— Как будто у них нет главного архитектора, кто спроектировал бы их город.
— А у вас такой бывает?
— Ну разумеется, если бы каждый строил где и как хотел, был бы кромешный хаос среди каменных зданий города.
— Давай сядем около какой-нибудь лавки и заглянем в нее, — предложил я.
— Посмотрим, как нам тут будут рады. — Мы сели около домика с вывеской
— Как Вас зовут, друзья мои? — Протараторил радостный торговец, — вы такие молодцы, что заглянули к старому Корсу, благородные существа.
— Эрик.
— Маэль, — представились мы.
Корс, так звали этого гредку, провел нас по его владениям, рассказывая о себе, своих товарах, и, казалось, обо всем на свете, даже не стараясь связывать между собой разные мысли в цельный рассказ. Он не хотел, чтобы мы купили у него хоть что-нибудь, не пытался предложить каждую безделушку, которая есть у него в магазине; он просто наслаждался общением с новыми людьми, разумными, точнее сказать. Он рассказывал, что иногда устраивает путешествия в другие земли в качестве торговца, но не для того, чтобы заработать на этом, а только из-за скуки. Месяцами и годами тут не появляется никого нового, общение происходит только с соседями.
— Один раз мне показалось, что я сошел с ума, — рассказывал он очередную не связанную с предыдущей, историю, — проснулся я в своей кровати и подумал отправиться в путь странствующим торговцем. Вот так вот запросто сорваться, понимаете? Раз и решил, ну, думаю, надо начать собирать вещи и к следующему циклу вальмов смогу выдвигаться. Встал я, значит, потянулся и вдруг слышу, писклявым голосом кто-то говорит. Осматриваюсь — никого. Прислушался и нашел источник на стене — ларк говорил со мной. Что-то он там пищал, а я так и стою, раскрыв рот от удивления. Ну, думаю, с ума сошел, как есть. Да так и не стал собираться, понимаете? Куда ж я поеду-то на нездоровую голову, а, глядишь, хуже станет в глуши какой? Так и помру там в одиночестве. — Я застыл, пытаясь обработать то, что он сказал о говорящем комаре. Маэль с энтузиазмом слушала его дальше, явно не понимая и половины его слов.
— Стой-стой-стой, — оборвал я его на половине фразы, Корс вопросительно посмотрел на меня, Маэль тоже уставилась на меня в ожидании причины столь невежливого поступка, — говорящий комар? Ты встретил говорящего комара?
— Говорящего, так да, я и говорю — сидел на стене и писклявил что-то, а я и думаю, что с ума сошел. Точно ларк это был, вот как есть я, так и он был.
— Что он говорил тебе?
— Так я и говорю, что не помню, до того я удивился, что даже торговать передумал ехать, а то как это болезнь головная какая.
— Вспомни, пожалуйста, о чем он говорил, это важно.
— Да мало ли что могло мне привидеться…
— Корса, это важно.
— Да поди угоди тебе… Щас… мил друг. Что-то про жаркие места. Да-да. Как ему здесь жарко и плохо,
— Это все, Корс?
— Да, больше ничего не говорил он, ларк этот.
— Спасибо тебе, Корс.
Он дальше продолжил разговаривать и делиться своими мыслями, как ни в чем не бывало. Я спросил его, собирается ли он на праздник, на что тот ответил:
— А как же, там весь город будет, как же без меня-то, стало быть.
Он был до того рад, что мы остановились около его дома, что напоследок он нам подарил какую-то вещицу, я не успел разобрать из его спутанных слов для чего она, а Маэль, не разглядывая подарок, сунула его к себе в хранилище, поблагодарив хозяина лавки. Мы попрощались с Корсом и сели во флатку.
— О чем он говорил так много? — спросила Маэль после нашего взлета.
— Да о всяком. По-моему, он был рад самому процессу почесать языком, поэтому ничего важного не сказал, — соврал я, сам не зная для чего.
— Он говорил так быстро, что я едва успевала понимать его, и в итоге ничего толком не разобрала.
Мы полетали над другими частями города, везде лавки были закрыты, а гредки, сливаясь в группки, затем в большие группы, терялись в ручейках своих соотечественников, а ручейки вели в полноводные большие реки из живых существ, которые впадали в один гигантский живой океан, обладающий своим разумом. Мы летели над домиками в сторону центра города, где должен был начаться праздник, как вдруг увидели впереди яркие вспышки:
— Похоже, началось, — сказала Маэль, выразив мою мысль первой, и засмеялась негромким смехом, смотря прямо мне в глаза. Я вопросительно посмотрел на нее и тогда она телепатировала: «Мы одновременно это сказали, только ты телепатировал»— и продолжала улыбаться. «Еще не просто постоянно контролировать этот процесс, но я хотя бы реже случайно это делаю?»— спросил я.
«Да, гораздо реже, чем когда мы только познакомились»— ответила Маэль.
Мы подлетели уже к самой площади, и зависли над ней, также, как и другие флатки, которых было около десятка, неподвижно висевших в разных частях немаленькой площади.
— Я думал, что флатки редкость.
— Так и есть, для местных жителей уж точно.
— А вон их сколько, помимо нашей.
— Заезжие маги, как и мы.
— Нас ведь могут распознать… — чуть-чуть заволновался я.
— Ты видишь хоть одного водителя флатки?
— Нет, но…
— Вот и они нас не видят, успокойся, эльфы не будут поднимать много шума при любых раскладах. Наш конек — тихая охота.
— Палками бьете?
— В крайних случаях, — улыбнулась она.
Под нами в оживлении бушевал океан из гредков, перемешиваясь, создавая течения и водовороты, но не переступая береговую линию острова в середине площади, где был эпицентр торжества. Непрестанно лилась оживленная музыка и запускались фейерверки из разноцветных огней; кроме того по всей территории были островки поменьше, где музыка шла одновременно с главным оркестром, поэтому не было такого уголка, где было бы тихо и спокойно.